– Одумайся, Андрей. О чем ты говоришь? Белов любит ее, он никогда не отдаст свою женщину добровольно.

– Это не честно! – с обидой в голосе воскликнул он. – Она любит меня, а не его! Он как обычно манипулирует ей. Написал сценарий длинною в жизнь и расставил всех по местам. Яна разучилась сама мыслить, он все решает за них и не дает никому вырваться из этого плена.

– Да что ты? – съязвила я. – Тобой он тоже командует, и вертит, словно марионеткой в разные стороны. Он звонит тебе и издевается, а ты этого не замечаешь. Противно слушать, как вы разговариваете по телефону. "Да, папочка, я тоже скучал. И я тебя люблю, но пожалуйста, смилуйся и отдай мне свою жену." – изобразила я Андрея. – Так и хочется дать тебе по башке, чтобы вставить мозги на место.

– Откуда ты можешь знать, какие у меня отношения с отцом? Ты даже его ни разу не видела.

В дверь постучали, и показалась голова Павла.

– Вы так орете, что слышно даже в парадной.

– Закрой дверь, Павел! Мне нужно поговорить с Катей наедине! – еще больше разозлился Андрей.

– Я не хотел мешать, – не обращая внимания на его истерику, спокойно сказал Павел. – За мной приехал Николай. Так что я тоже ухожу.

– Да, и нам пора, – вспомнила я.

Мы вышли из комнаты. Андрей поплелся за нами, все еще недовольно поглядывая на младшего брата. Ваня ждал меня у двери уже одетый в теплую куртку.

Когда мы вышли на улицу, Павел предложил довести нас до дома. Николай равнодушно кивнул мне головой, хотя по глазам видно, что он помнит меня, и открыл заднюю дверцу.

Через несколько дней Сергей вернулся из Перми. Его мама передала мне пять банок малинового варения, которое я терпеть не могу, а Ване две пары вязаных носок из ангорской шерсти, на которую у него аллергия.

– У мамы юбилей в следующем месяце, – напомнил мне Сергей. – Она просила приехать. Но я ей объяснил, что у тебя отпуск только в июле, а у Вани соревнования в феврале. Она сказала, что может сама приедет к нам в гости.

Я разобрала его чемодан и половину вещей сразу же отложила в стирку. От них пахнет так, как будто их не стирали целый год.

– Что с твоей одеждой? – спросила я, сунув ему под нос пропахшую потом рубашку. – Где ты в ней валялся?

Сергей недовольно скривил тонкие, как ниточка, губы. Его бесит, когда я делаю ему замечания.

– Мама ее стирала. Ты снова принялась за свое, зайка? Не надо начинать все заново. Иначе мы поссоримся.

– Не называй меня зайкой, – сквозь зубы, прорычала я. – Твоя мать чем их стирает – скипидаром? Понюхай! Вонь такая, как будто ты валялся в мусорном бачке.

– Прекрати, Катерина. Давай не будем ссорить в первый же день. – Он быстро сменил тактику, старясь не разозлить меня еще больше. – Лучше расскажи, как вы отметили праздник? Ваня был дома или опять с этим противным парнем? Как там его? Павел, Петр?