Резко подскочив на кровати, Вал тут же рухнул обратно, схватившись руками за отдающие тупой болью виски. Вжался головой в подушку, согнувшись в три погибели.

С каждым движением возвращались физические ощущения. Неприятные. Болезненные. Мутило. Было так хреново, что хотелось блевать прямо в постели.

Яркое солнце обжигало глазные яблоки даже сквозь прикрытые веки, однако не небесное светило стало причиной резкого пробуждения, а приснившийся только что сон. Впервые за долгое время его посетил такой ужас, что до сих пор чувствовал его отголоски. Ну его нафиг. Даже вспоминать не хотелось.

— А-а-а… — прохрипел, застыв в одном положении. Сразу бросило в пот. Во рту — Сахара, в области затылка — и говорить нечего. Там стоял такой грохот, словно он всю ночь проспал на элеваторе среди многочисленных вентиляционных лопастей.

Однако, сколько бы не жмурился, борясь с тошнотворными волнами и накатившей слабостью, сознание постепенно возвращало утерянные позиции, проясняя не только голову, но и отключенную на время память.

Естественно, самыми первыми его посетили обрывки недавнего сна. Юлька… Снилась она всю ночь, да так, что дух захватывало. Спал бы и спал, не пробуждаясь, лишь бы не возвращаться в унылую реальность.

Сначала было сносно. Его качало не по-детски, даря самое настоящее райское наслаждение. А потом… такой бред начался, будто белены объелся.

Точно! Вот то сравнение, которое могло охарактеризовать его ночное состояние. Что-то подобное с ним и происходило. Глюк на глюке: Марина-Юля, Юля-Марина. Юлькин запах, Маринкин голос. Тогда замирал, не понимая, в чем вся соль, парил в некой нирване, балансируя между явью и сном. И хуже всего было то, что если Юля казалась неким виденьем, которое он не мог поймать, сколько не сжимал в объятиях, то Марина была вполне себе осязаемой.

Представив подобный вариант — рассмеялся. Как бы секс был с Осинской, а вот глючило почему-то на её племяннице. Неадекватная реакция на коньяк, если уж на то пошло. Интересно, он там хоть лицензионный? А то столько бабла вывалил, а результат — словно траликов наглотался.

Продолжая убито стонать, осторожно открыл один глаз, потом второй… Снова закрыл. Сейчас… Минутку… Не всё сразу. Из того, что успел выцепить — это панорамное окно со знакомыми шторами. Уже хорошо. Значит, дома. Значит, был в состоянии добраться домой и, судя по ощущениям, ещё и раздеться. Тоже неплохо.

Нащупав края одеяла, которым был укрыт по пояс, как можно медленнее, стащил его с себя и, стараясь не делать резких движений, принял вертикальное положение.