– О? – удивилась я.

Он подвинулся, прижимаясь спиной к изголовью. Мое лицо вспыхнуло в темноте, когда я подумала о том, что эта кровать видела в последнее время. Вон в наручниках. Мы с Воном занимаемся сексом. Эта комната была пропитана им, каждая трещина в деревянном полу напоминала о Воне. Его освежающий запах все еще ощущался в воздухе. Его редкие улыбки были написаны чернилами на моем потолке. Меня интересовало, чувствует ли папа, что Вон здесь, с нами.

– Видишь ли, я устроил Вона на стажировку не потому, что он этого заслуживал. Я отдал ему это место, потому что знал, ты не хочешь влюбляться – никогда не хотела влюбляться – думая, что так безопаснее, и что ты станешь счастливее. Я не хотел расстраиваться, наблюдая за тем, как ты ведешь одинокую жизнь. Я одинок, и это убивает меня, Ленни. Поэтому я пригласил его сюда.

Я поперхнулась собственным вдохом и закашлялась.

– Ты…

– Нет, не надо. Пожалуйста, не ругай меня и не спрашивай, почему именно Вон. Было что-то в вас двоих, когда вы были рядом, неважно где, в любой момент вашего детства. Это что-то заставляло воздух электризоваться за секунды до того, как вы дотрагивались до материала и создавали шедевр. Там царствовала магия, и она словно переплетала вас невидимыми нитями. Твоя мать тоже заметила это в тот день, когда Вон тайком принес тебе пирожное.

От изумления я приоткрыла рот. Я увидела, как приподнялись уголки рта моего отца, хотя в комнате до сих пор царила темнота.

– Она всегда следила за тобой, как ястреб, Ленни.

– Да, – прошептала я. – Боже, это действительно так.

– Я так по ней скучаю. Именно в момент слабости я и подумал, что сумею отвлечься с кем-то другим, чтобы заглушить ноющую потребность в ней, от которой хотелось кричать. Это стало худшим выбором, что я когда-либо делал, после решения выбрать Вона только для того, чтобы вы двое могли приехать сюда и влюбиться. Но, как оказалось, не все потеряно.

Я терпеливо ждала, когда он сбросит бомбу. У меня не осталось никаких сомнений, что сейчас это произойдет.

– Для тебя появилось место на выставке Тейт Модерн. Вон бросил учебу, – произнес отец.

Я словно утратила способность дышать.

Ощущение было каким-то чуждым, нежеланным. Я попыталась вдохнуть воздух в легкие, но мне ничего не удалось. Мое тело будто отвергало это. Казалось, оно противилось самой идее впустить в себя немного кислорода.

– Вон рассказал мне о твоей скульптуре в технике ассамбляж и признал, что она великолепна и гораздо более достойна, чем любой другой кусок камня. И я согласен с ним в этом вопросе. Он собрал свои вещи и покинул школу сегодня рано утром. Мне ужасно жаль, дорогая.