– Я знаю, что ты не спишь. Твои веки двигаются.

Ее глаза распахиваются, и она перекатывается с бока на спину, вызывающе глядя на меня.

– А что, если это так? – шепчет она, бросая мне вызов. – Что бы ты сделал?

– Это зависит от обстоятельств. – Я сажусь на край кровати, убирая прядь волос с ее лица. – Как много ты там увидела?

– Достаточно, чтобы ожидать либо кольца, либо быстрого, но очень болезненного расставания, если ты отдашь это украшение кому-то другому.

Простого ничего было бы достаточно. Но, конечно, все не так просто, когда речь идет о моей девушке. Мы провели последние два года, обустраивая свой дом на Корсике и путешествуя по всему миру, следуя нашему вдохновению. Мы проводим шесть месяцев дома, работая и продавая наше искусство, и шесть месяцев в погоне за воспоминаниями, мечтами и видами, которые большинство людей видят только на дешевых картинах пастельных тонов в кабинете своего врача.

Я сказал, что не вернусь в Тодос-Сантос, и сдержал свое слово. Хотя мы действительно наведываемся туда во время каникул. Иногда Поппи и Эдгар ездят с нами. Теперь они часть моей семьи. Ты понимаешь, что все становится серьезным, когда связываешься с такой девушкой, как Ленора Асталис. Мне практически кажется, что мы с Лен женаты, но мне этого недостаточно. Каждый раз, когда я вижу, как какой-нибудь случайный кретин засматривается на нее в аэропорту, в пабе или клубе, или даже в чертовом супермаркете, то испытываю необъяснимое желание биться головой об стену, пока что-нибудь не треснет.

Учитывая этот факт, было бы лучше, если бы я избавил и мужское население этого мира, и себя от страданий, надев ей на палец кольцо, обозначив свою территорию и убедившись, что все знают, что Ленора Асталис под запретом.

Потому что в этом поступке содержится суть того, что я в любом случае пытался сделать в течение многих лет, не так ли? Отставить на ней свою метку. Сделать так, чтобы все вокруг понимали, что она моя.

– Быстрый и болезненный разрыв тебе не светит, – невозмутимо отвечаю я ничего не выражающим голосом.

Она вскакивает, прислоняется к спинке кровати и складывает руки на груди. Сейчас на ее лице та самая улыбка, которая исцеляет меня от всех негативных чувств, которые у меня есть.

– Тогда в чем же дело? – Она приподнимает бровь.

– Это зависит от твоего ответа, – парирую я.

– Это зависит от твоих усилий, – говорит она. – И прямо сейчас ты на пороге того, чтобы облажаться по-крупному. Почему бы тебе не попробовать спросить меня, когда кольцо будет готово, и не узнать ответ?