Провела пальцем по дисплею телефона, увеличивая фотографию, где он стоял на лоджии фешенебельного ресторана на фоне ночного города, украшенного сотнями огней. Увеличила еще немного, задержав взгляд на чуть приподнятых уголках его умопомрачительных полных губ, которые столько раз ночами с мучительным упоением забирали у меня жизнь, чтобы вдохнуть ее снова…

Алик превосходно выглядел в стильном черном костюме и бархатной бабочке, натянутой поверх ворота белоснежной рубашки. Он салютовал невидимому фотографу пузатым стаканом, наполненным янтарной жидкостью, глядя прямо в объектив.

За двое суток эта фотография собрала несколько тысяч лайков и более сотни комментариев. Алихан даже отправил некоторым своим поклонницам подмигивающие смайликами. Вот придурок!

Я закатила глаза.

У него все хорошо без тебя. Он выполнил твою просьбу – смог стать счастливым… Все-таки смог. Ну а ты?

Поспешно сделала большой глоток глинтвейна, так что он чуть не пошел носом. Дура! Непутевая! Даже сейчас, осуществив свою заветную мечту, я испытывала лишь одиночество и безнадежную тоску, каждую секунду сожалея о своем глупом побеге.

Убрала телефон в сумку, переводя взгляд за окно. Солнце стало клониться к закату, и Байкал заиграл новыми красками: розовый, голубой, сиреневый… Ощущение, что пейзаж вокруг был нарисован акварелью. В этот миг в глубине души зародилась новая мечта…

– Прошу прощения, вам просили передать… – Я вздрогнула, обернувшись на голос внезапно подошедшего официанта, протягивавшего мне сложенный вдвое лист. – Презент от мужчины за дальним столом…

Закусив внутреннюю сторону щеки, дрожащими пальцами я развернула лист бумаги и уставилась на изображение молодой девушки с печальными глазами на фоне бескрайних льдов. Кот, значилась размашистая подпись в правом нижнем углу…

– Почему ты уехала, Катя?!

Повернула голову, вдруг ощутив, как реальность начинается медленно трещать по швам, закручивая нас в смертоносную воронку торнадо. Все померкло. Остались только я и он.

Алик подсел рядом, прожигая меня блестящими черными углями. Его зрачки стали огромными, полностью поглотив радужку. Всматривалась в непроницаемое лицо любимого мужчины помутневшими от слез глазами…

– Твою мышь! – одно неосторожное движение, и я опрокинула стакан с остатками глинтвейна.

Воздух наполнился запахом красного вина и специй. Я потянулась за салфеткой, однако Измайлов оказался проворнее: ликвидировав небольшую лужицу, он сжал мою ладонь и поднёс её ко рту.