Хотелось сказать еще много чего, но я заставила себя промолчать. Это злость во мне говорит. Да и сделанного не воротишь, сколько не кричи и не требуй остановить машину.

— Все обязательно образуется, Ида.

— Вы этого не знаете, Артем Максимович.

Наверное, когда-нибудь так и будет, а пока мне бесконечно горько и постоянно хочется плакать. Причин для слез не так уж и много. Но главная из них — я сожалею, что не осталась в особняке, даже несмотря на то, что в этом случае не смогла сфотографировать убийцу. Мне бы хотелось быть рядом с Николасом, просить не умирать и… Но уж никак не рыдать о том, что не могу сказать последних слов на могиле.

— Ира попросила прикупить кое-что для тебя, подумала, что тебя тоже может укачивать в транспорте, — сказал Золотарев, нарушив затянувшееся молчание. — Там кстати твой новый смартфон с новой сим-картой.

Вот теперь я поблагодарила его, открыла покоящийся рядом со мной пакет и достала таблетки от укачивания.

— Как она? — спросила я, положив на язык мятную пастилку. — Простите, я все о себе да о себе.

Золотарев встретился со мной взглядом и даже сокрушенно покачал головой.

— На сохранении, — проговорил Артем с тягостным вздохом, коснувшись экрана закрепленного на панели смартфона. — Рожать со дна на день, а пацан все не торопится.

— Почему вы решили, что будет мальчик? — спросила я с ёкнувшим сердцем.

Говорить о беременности Иры было просто и непросто одновременно. Артем держал меня в курсе, и я понимала для чего он делает это.

— Думаю, что да, — впервые за все это время Артем улыбнулся. — Я, говорят, также не стремился вылазить на свет божий.

Не знаю с чего он решил, что эти истории успокоят меня и настроят на нужный лад, но это и правда помогло. Не в полной мере, а лишь отчасти, но тем не менее.

С одной стороны я понимала, что не все так страшно и миллионы женщины такого же возраста как я вынашивают, рожают и растят детей, а с другой стороны я прекрасно осознавала, что за будущее ждет меня и сомневалась пока еще могла делать это, потому что на очень многих вещах мне можно было поставить крест или…

Все будет очень непросто, если я решусь на это.

— Ида?

— Привет, Марин, — поздоровалась я, не успев включить трубку. — Со мной все в порядке.

— Это хорошо, — откликнулась тетка не без облегчения, а потом добавила то, что я не ожидала. — Ты решила, что будешь делать дальше, милая?

Настал мой черед качать головой, глядя на затылок Артема Золотарева. Этот болтун разболтал обо всём и всем кому не лень.

— Я не знаю — ответила я, вновь поймав и едва сдержав очередной приступ раздражения, — что стану делать дальше…