– Мне жаль, – повторил Эдриан спустя какое-то время, понизив голос. Он наклонился ко мне. Я чувствовала теплоту его дыхания, когда он утешающе погладил меня по спине. – Я не хотел причинить тебе столько боли. С тех пор как родители выгнали меня, не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе, не хотел с тобой связаться.

Не поднимая головы с руля, я всхлипнула и повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Так почему же ты этого не сделал? – спросила я хриплым, срывающимся голосом.

– Потому что ты все же их дочь.

Вдруг в груди что-то оторвалось.

– И что это значит?

– Я не имею в виду, что ты думаешь, как они. Понимаю, ты другой человек, но ведь они все еще твоя семья, – пояснил Эдриан. Теперь его голос тоже зазвучал странно, сипло. – Если бы я не ушел или выдал свое местоположение, ты сделала бы все, чтобы снова объединить нас. Я ведь знаю тебя. Ты бы говорила со мной о них, пыталась бы объяснить такую реакцию. А я не смог бы этого вынести. Я был не готов.

С этим поспорить трудно.

– А теперь готов?

– Не совсем, но если это цена, которую я должен заплатить за то, чтобы вернуть тебя в свою жизнь, то я постараюсь справиться, – грустно улыбнулся Эдриан. Его взгляд сделался печальнее в этот миг. – Я так давно хотел написать тебе, Мика. Ты и представить себе не можешь, сколько сообщений я писал тебе, но стирал. Кит готов был взорваться. Как-то раз он даже отобрал у меня телефон, потому что каждый раз, как ты писала, я приходил в отчаянье.

Ума не приложу, любить ли за это Кита или ненавидеть, но очевидно, что он заботится о моем брате, и поэтому я выбрала первый вариант.

– Тогда объясни, – сказала я, откинувшись на сиденье. – Почему ты не сказал мне, когда понял, что гей? А когда встретил Кита? Я могла бы тебе помочь.

– Нет, не могла бы, – ответил мне Эдриан со спесивой улыбочкой. Можно подумать, это понимание мне вообще недоступно. – Ты ведь не была на моем месте, тебе это незнакомо. Не так это работает, что я проснулся как-то утром и подумал: «О, блин, да мне нравятся пенисы». – Эдриан встряхнул головой. – Ты хоть знаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы принять свою ориентацию?

Нет, потому что ты об этом и словом не обмолвился, подумала было я, но промолчала.

– Годы, – горько заключил Эдриан. Он поджал губы и уставился куда-то у меня за спиной, отсутствующим взглядом изучая проезжающие мимо машины. – Я не выбирал этого. Не хотел признавать, что я гей, Мика, особенно после всего того, что мне приходилось слышать в школе и дома. Все шутки и оскорбления в адрес геев… Ты сама была свидетелем подобных разговоров. Да и должна помнить, как дочь госпожи Ковингтон привела ту итальянку к себе домой. Знаешь, что тогда им посоветовал наш отец?