— Ксан…

— Я чувствую себя предательницей, — уткнулась мне в грудь моя Валеева. — Виталя, родители… родители просто не пережили, понимаешь?

— Понимаю, — я ласково погладил Ксанку по волосам. — Оксан, но ты же вышла за меня замуж.

— Я вышла за тебя замуж, потому что ты не оставил мне выбора, — всхлипнула моя девочка. — А в постели с тобой я была по собственному желанию. Я хотела этого… хотела!

Ксанка, запоздало поняв, что выболтала главную тайну, поспешно закрыла рот ладонью. Смешная…

— Ксанка, — покачал я головой. — Дурочка, это же хорошо.

— Ты не понимаешь.

— Это ты не понимаешь, — покачал я головой. — В вашей святой книге есть такая строчка, что «мертвые должны хоронить мертвых». Допустим, ты принесёшь себя в жертву ради памяти брата. Ему от этого какая польза? Тебе стыдно за то, что тебе нравится со мной жить? Делать меня счастливым? А почему мы должны страдать?

— Виталя…

— Я могу тебе поклясться, что не хотел убивать твоего брата. Даже мысли такой не было. И хочу напомнить, где именно он находился, когда я отшвырнул его. За это раньше любой мужик мог бы запросто прибить, но я даже не думал об этом в тот момент. Это просто случайный случай. Стечение обстоятельств, из-за которых я отдал несколько лет своей жизни. Тебе этого мало, хочешь отдать её всю?

— Рафаэль…

— Тебе будет хорошо, если я начну медленно сходить с ума, а наш сын опять останется без отца? — мягко поинтересовался я.

— Нет, — тихо ответила Ксанка. Дошло, видимо. К счастью.

— Я не слышу, — строго произнес я, решив покончить с этим раз и навсегда.

— Нет! — громко всхлипнула моя девочка. — Мне будет больно и от этого.

— Так стоит оно того, Ксан? — в противовес ей, тихо спросил я. — Стоит твоя вендетта нашего общего счастья?

Она замерла — явно вспомнила наш самый разговор, когда я предложил ей выйти за меня замуж — и вдруг робко улыбнулась. Не дожидаясь ответа, я крепко прижал её к себе, пытаясь поделиться с Ксаной своей силой и уверенностью, что всё будет хорошо.

— Прости меня, — тихо прошептала она.

— Куда ж я денусь с подводной лодки, — усмехнулся я, притворно тяжело вздохнув. — Моя любимая девочка может вить из меня веревки.

Ксанка хихикнула, а я же радостно оскалился, прекрасно понимая, что моя невинная половина ещё не в курсе главного правила всех супружеских стычек: примирение, которое случается после супружеских стычек, нередко напоминает новый медовый месяц.