Ярость бурлила в его венах. Он приветствовал ее, когда они с Сетом бежали по бетону. Бек прищурился, глядя на хуесоса, у которого хватило наглости сверкнуть вкрадчивой улыбкой и помахать лифчиком Хэвенли в воздухе.

— Она предложила мне перепихнуться. И вы ничего не сможете с этим поделать, — выпалил Санчес.

— Да что ты говоришь, — Сет обхватил рукой горло придурка, оторвал его от земли и прижал к двери.

Внезапно браваду придурка сменила паника. Отчаянно размахивая руками, он нащупал ручку.

— Трогать её было твоей последней ошибкой, — поклялся Бек, прежде чем оттолкнул Сета в сторону и ударил плечом в почку Санчеса. Ворчание мужчины перешло в долгий, мучительный стон. Беку совсем не было жаль придурка. Он надеялся, что тот будет мочиться кровью в течение недели.

В очередной раз, когда они с Сетом поднапряглись, их объединенная сила расколола дверь. Она поддалась, отбросив мудака в его квартиру. Мужчина выругался, размахивая руками, тщетно пытаясь защититься, его ноги подкосились, когда он попытался было встать.

Сет оседлал мудака и прижал его к треснувшей плитке, прежде чем разрядить то, что выглядело как месяцы сдерживаемой ярости, каждый кулак приземлялся по идеально рассчитанной дуге мощи и сокрушительной силы на его лице.

Питаясь злобой Сета, Бек использовал грудную клетку говнюка, как футбольный мяч, не обращая внимания на мышцы, которые он размозжил, или кости, которые раздробил. О, месть казалась сладкой. И насилие оказалось ещё приятней, когда пронзительные крики ублюдка прорезали ночь.

Пока Сет продолжал колотить ублюдка, из носа и рта придурка хлынула кровь. Зубы полетели по полу. Все больше лицевых костей трещало под каждым жестоким ударом. По сравнению с этим то, что он сделал с Пайком несколько недель назад, выглядело как дружеское похлопывание по спине.

Встав между дергающимися ногами мужчины, Бек с рычанием наступил ногой на промежность придурка, придавив его член каблуком. Да, он, черт возьми, игнорировал свою клятву Гиппократа и наслаждался криками боли этого ублюдка. Затем он насладился несколькими булькающими мольбами после того, как пнул хозяина по коленной чашечке своими мокасинами.

Когда свинья обмякла и потеряла сознание, Бек сделал неровный вдох, прислонился к стене, тяжело дыша, чтобы восстановить дыхание.

Сет не унимался.

— Остановись, — прорычал Бек, сжимая напряженное плечо частного детектива. — Если ты не знаешь, где спрятать тело и как очистить место убийства, тебе нужно отпустить его.

Сет развернулся, послав ему взгляд, полный нечеловеческой ярости: