— Ты поедешь со мной, Рэй? — ее вопрос прострелил мне сердце.

Разве я мог ей отказать?

— Ты ведь не оставишь меня, Рэй? Мы уедем, правда?

***

И даже в самой непроглядной тьме бывает крохотный, но все же просвет — мне позвонили из больницы.

В машине воняло табачным дымом и гнилыми мандаринами.

— Давай, родной. Давай, — поторапливал я водителя такси, тряся его за плечо, — жми на газ. Я капец как опаздываю.

Командир сдвинул густые брови на переносице.

— Ты видэшь пробки, брат? — бурчал тот, с грузинским акцентом. — У меня нэ ковер-самолет. А я нэ Алладин.

Как это я сразу не заметил?

— Хреново. Так бы взял у тебя автограф, — съязвил я и закурил сигарету, но едва ли мне полегчало.

Я был навзводе. И если бы не моя нужда находиться в полном здравие, то мое тело давно бы протерадо гладкую столешницу ближайшего бара.

— И зачем вам городским авто, когда нет возможности на нем, как следует, разогнаться?

— Нэльза лихачить, брат! В больницу попасть можно!

Замечательно, я сел в машину к настоящему провидцу из Грузии. Где же ты был раньше, Пристотнль? Нанял бы тебя Ваньку в качестве репетитора.

Я поник. У меня напросто не было выбора. Оставалось только смириться. Добраться до больницы своими ногами, было бы худшей из идей. Я хромаю, как подбитая дворняга.

— Нэ нервничай, брат. Скоро будэм.

— Я спокоен — солгал я, потому что все внутри меня кричало.

Кричало. Грызло. Разрывало.

Эх, Ванька. Эх, волчара. Ты отомстил. Но отомстил без крови. И кому ты сделал легче, дурень?