Печаль в голосе Гвен бьет меня по лицу.
Кингсли смотрит на меня с выражением «
— Сначала я этого не заметила, — продолжает Гвен. — Но она всегда подливает алкоголь в кофе, когда думает, что я не вижу. На днях я сидела рядом с ней и открыла статью о заболеваниях, вызванными алкоголем, но не думаю, что она заметила. Я не хочу говорить ей об этом прямо, потому что она может возненавидеть меня за это. О, как ты думаешь, мне стоит спросить Кэролайн?
— Не знаю, мне все равно. И еще, почему ты так уютно общаешься с Аспен, когда еще несколько месяцев назад ненавидела ее до смерти?
— Это было до того, как я узнала ее получше. Она просто не знает, как выразить свои чувства, и иногда это так восхитительно, когда она смотрит в пустоту, пытаясь завязать разговор.
Мои щеки пылают. Боже. Я никогда не стыдилась своего характера до этого момента. Тот факт, что меня обсуждают в третьем лице, в то время как я нахожусь прямо здесь, еще больше смущает.
— Кроме того, это ты ее ненавидишь, а я просто слепо следовала за тобой. Теперь я сама по себе.
— Да?
— Ага. Так что не вмешивайся и не превращай ее жизнь в ад только ради удовлетворения своего эго. Я слежу за тобой, папа.
Я представляю, как она делает жест рукой.
— Это та часть, где я должен испугаться?
— Да. Я не позволю тебе причинить боль моей маме после того, как я наконец-то нашла ее.
Моя пятка скользит по полу в моих попытках удержаться от того, чтобы подняться и обнять ее. На этот раз, пока она не спит.
Гвен назвала меня мамой.
Не прямо, но это близко.
— Что это за шум? — подозрительно спрашивает она.
Черт.
— Стакан, — говорит он без намека на то, что запыхался. — А теперь уходи или иди в свою комнату, чтобы я мог поработать.
— Но я хочу поужинать с тобой.