– В какой то мере это верно. Но французскому меня учил не он. Когда мне не было и года, мама ушла к любовнику. Она терпеть не могла младенцев, а я обкакала её новое платье. Она даже якобы швырнула меня на диван и обматерила! Мои первые слова были на французском, потому что папа заговорил со мной не по-русски и вскоре нанял для меня нянькой чистокровную француженку, уволенную отовсюду и лишённую возможности преподавать, потому что её посчитали политически неблагонадёжной. С младенческих лет я разговаривала с ней только по-французски. Папа платил ей больше, чем она получала за преподавание в вузах! Она меня и учила, и на горшок сажала, попочку и писечку подтирала и мыла, кормила, купала и обстирывала. Звали её Жоржетта, точнее Georgette. Папа не жалел денег для меня. Он стал говорить со мной только по-русски. Мама неожиданно вернулась к нам примерно через восемь лет после ухода из семьи. Папа её простил. Он моногамен до жути, а мама полигамна и даже склонна к promiscuité. Но мои контакты с француженкой не прекращались до её смерти. В 12 лет я прочла в оригинале знаменитый роман Франсуазы Саган «Bonjour tristesse», потом переключилась на Мопассана, Стендаля и Сименона. В Библиотеке иностранной литературы я была, возможно, самой юной читательницей. Мне выдавали на дом то, что другим фиг бы выдали. А вот русская классика меня не прельстила. Ох, как меня за это ругали! Теперь о другом. Если ты по-прежнему будешь равнодушным ко мне и моим проблемам, тогда уходи! У тебя есть своя квартира.

– Зачем же так сразу? Без меня ты сопьёшься до того, что станешь отсыпаться на улице в луже. Ты частенько бываешь на грани или даже переступаешь её, как было в Португалии и, как Карина и Андрей рассказали, в Японии, но я привык. Я забочусь о тебе, хотя ты это отрицаешь. Хочешь пить – напивайся дома.

– Где такое можно услышать? Ты по сути разрешаешь мне спиваться! В чём твоя забота выражается? Сам же сказал, что считаешь моё пьянство лишь присущей мне индивидуальной чертой! Сколько такое может продолжаться? Жена напивается до неприличия, а он привык! Да ты должен был хоть разок резко поговорить со мной, обругать, наорать, дать по рукам или даже по морде, заставить пойти к врачу, а ты с готовностью и в рюмку подливал, и зажигалку подносил вместо того, чтобы обрубить раз и навсегда мои выходки! Ты мне муж или посторонний собутыльник, который спаивает других? Уже не один год мы живём вместе, но вдруг я слышу от тебя такое, что мне страшно становится! Я погибаю! А ты это отрицаешь! Значит, ты враг мне! Раз так, вон из моей квартиры!