Дались они мне, но его кудахтанье вокруг мой скромной персоны надоело до чертиков. Уж лучше персики. Или еще какую-нибудь чепуху придумаю.

Только я и понятия не имела, что все члены нашей немаленькой семейки нагрянут ко мне в палату. Интересно, как врач то их сюда пустил?

— Врача позовите!

— Живо!

— Ей плохо!

— Девочка моя, потерпи!

И так по кругу — сговорились они все, что ли. И где же этого олуха носит? Того, что муженьком моим по закону считается.

Он все-таки меня уговорил, хотя я вроде как невзначай предложила… пожить вместе.

— Меня сначала четвертует Ефим Николаевич, затем дед, — Денис закатывал глаза, выдавая сразу все козыри. — Бабушка съест живьем, а отец лишит наследства. Ты смерти моей хочешь? — уставился круглыми глазами, а я в ответ вспылила.

— То есть, мое мнение тебя не интересует? Тебя больше волнует, что толпа пенсионеров будет тебе мозг выедать каждый день? Ну, дорогой, — фыркнула и отвернулась, так как смех уже пять минут рвался наружу. — Я от тебя такого не ожидала.

— Лия, завязывай ты уже со своими сомнениями, — Денис подошел сзади и обнял. — У меня уже голова кругом идет от этих свадебных хлопот. Слушай, — он наглым образом повернул меня к себе лицом. — А давай быстренько распишемся и рванем в жаркие страны?

— Нет уж, дорогой, — я поправила ему галстук, едва не задушив, так как мой любимый вроде как торопился на важные переговоры. — Раз пожить не хочешь, значит, придется пройти через все круги ада.

Если честно, я даже не знаю, кто сильнее нервничал на нашей свадьбе — я или мой любимый муж. Таким растерянным и покладистым я Дениса в жизни не видела. Прямо не мужчина, а мечта — со всем соглашается, не спорит, слова лишнего не скажет.

Аккурат, пока не надел мне на палец кольцо…

— Денис, где тебя черти носят! — оба старика орут синхронно, от чего у меня едва барабанные перепонки не лопаются.

— Что случилось? — мой драгоценный супруг пугается не на шутку и тут же подлетает ко мне. — Началось?

— Выгони всех, иначе я за себя не ручаюсь, — стону в ответ и прикрываю немного веки, изображая из себя страдалицу, а у саму любопытство распирает не на шутку.

— Я хочу остаться! — вопит мой дед.

— И я! — вторит ему Петр Михайлович.

— Бегом отсюда! — иногда мой ненаглядный супруг может быть уж очень убедительным, за что я его безумно люблю. — Все! — добавляет и подталкивает наше семейство к выходу из палаты.