Она посмотрела на меня глазами, которые пронзили мое сердце и согрели меня до глубины души.
Это были единственные слова, которые нужно было сказать.
Эти два слова были всем, что я не мог сказать. Мои извинения. Мои мечты о нашем будущем. Моя любовь к ней. Этими словами я попросил у нее прощения, и она улыбнулась, целуя меня так нежно, что у меня перехватило дыхание.
Думая о Валери, я сносно переносил все это дерьмо. Я сделал глубокий вдох, а затем судорожно выдохнул. Я не обращал на них внимания, отказываясь позволять этой ночи, этой игре…арене быть моей слабостью.
Я поставил бокал на поднос, когда мимо прошел официант. Он уважительно кивнул, когда я проходил мимо. Я прошествовал через комнату, и толпа сама двинулась, чтобы создать путь для меня.
Карлос повернул голову в мою сторону и, когда я подошел к нему, ухмыльнулся. — Константин Солоник, — медленно поздоровался он, слегка приподнимая бокал. То, как он произнес мое имя, то, как его темные глаза блеснули в свете фонарей, и то, как он скривил губы, было похоже
на насмешку.
Он хмыкнул над своей шуткой у себя в голове. Я проигнорировал это и взял с подноса еще один бокал шампанского, когда мимо прошел другой официант. Медленно делая глоток, я посмотрел на него.
— Карлос Мартинес.
— Я рад, что ты помнишь мое имя, — ответил он с сильным и глубоким мексиканским акцентом.
Я ухмыльнулся. — Кто не помнит?
Карлос оглядел комнату. — Ты не будешь участвовать в торгах сегодня вечером?
Я подавил позыв к рвоте от этого вопроса. Вместо этого я невесело рассмеялся, указывая на обнаженных женщин. — Нет. У меня дома их полно. Свежих. Молодых. Тугих. Хорошеньких. Киски и попки готовые к траху.