Темно-красная кровь сочилась сквозь пальцы и покрывала рубашку. Кровь моих врагов ничего не значила. Я убивал со страстью. Мое любимое гребаное времяпрепровождение.

Но кровь моей семьи — моих братьев — заставила меня потерять остатки рассудка.

Он медленно открыл глаза и, увидев, что меня не подстрелили, почти облегченно вздохнул.

— Не…хорошо… — прохрипел он. — Наверное, пробило что-то важное…внутри…меня…

Паника подступила к горлу, и мое тело отяжелело. Я боролся с дрожью, пробегающей по моему телу, но холод распространился по позвоночнику, забирая все тепло из моего тела.

Шок и адреналин мешали думать мне в данный момент.

— Нет…я не переживу… это…, Босс.

Его слова вернули меня туда, где я должен был быть. Я сбросил пиджак и прижал его к ране. Гребаное дерьмо. Он слишком сильно истекал кровью. — Прижми рану, — прошипел я.

— Нет…

Если это было возможно, его мокко-кожа стала бледнее. Его темные глаза были глубокими и немного затуманенными. Он так чертовски старался удержать свое внимание на мне, борясь за то, чтобы остаться в живых, борясь за свой следующий вдох.

Его грудь расширилась, когда он сделал судорожный вдох. — Для меня честь… работать…на твоей стороне, Виктор.

БЛЯДЬ!

— Не говори, Егор. Не. Говори. Блядь. Побереги силы.

Я огляделся вокруг, масса мертвых тел теперь насмехалась надо мной. Никакого спасения. Никакой помощи. Никакого гребаного побега из этой гребаной адской дыры.

Егор схватил мою окровавленную руку. Его рука дрожала, но он сохранил последние силы, чтобы сжать мою руку. У меня защипало в глазах, и я подумал, не слезы ли это.

Егор был человеком чести.

Верным солдатом.

Любимым братом.

— Одно одолжение.…Я прошу только об одном одолжении… — выдохнул он и закашлялся. Кровь начала собираться в уголках его губ, и он выплюнул ее.