За нашу свободу пришлось заплатить. Эта мысль скрутила мое сердце, и я боролся с желанием вырвать. Я проглотил горькую желчь, глядя на наши сплетенный руки. Валери не отстранилась от меня. Пока нет.

Потирая большим пальцем ее мягкие пальчики, я наблюдал за ее бесстрастным лицом. Она больше не плакала, но мне почти хотелось, чтобы она плакала. Вместо этого ее взгляд был полон пустоты. Без эмоций. Такой потерянный. Может, если бы она закричала…ударила бы меня…возненавидела меня…

По крайней мере, она бы что-то чувствовала. С тех пор как Валери сломалась в самолете, она стала молчаливой и менее разговорчивой. Теперь она была закрыта, почти недоступна. Всё еще дышала, но не была здесь на самом деле.

Я закрыл глаза и откинул голову на спинку сиденья. Мне хотелось повернуть время вспять, вернуться в прошлое. И, может быть, спасти нас от этого несчастья.

Может быть…просто может быть, я мог бы спасти их всех.

Может быть…просто может быть, я мог бы подарить нам всем счастливый конец.

Чувство беспомощности давило мне на грудь. Вот на что была похожа неудача. Опустошенная душа. Счастливый конец, построенный на обломках наших сердец.

Ты обещал.

Голос Ирины преследовал меня, шепча в ушах.

Ты обещал, Виктор. Пожалуйста, уходи.

БЛЯДЬ!

Мои глаза распахнулись, и я подался вперед, моя грудь вздымалась с каждым вздохом. Я так живо представлял себе лицо Ирины. Ее заплаканное лицо. Ее слабое тело, стоящее на коленях на полу.

Я увидел Эрика, его решительное лицо. Видел его спину, видел, как он бежит в поместье, когда оно взорвалось со всех сторон. Он всегда был спасителем, человеком со скрытым мягким сердцем. Слабый к любой беспомощной женщине. В последнюю минуту своей жизни он был там…снова играл роль спасителя. Почему? Почему, черт возьми? Он вбежал туда, прекрасно понимая, что может случиться. Он пригласил смерть с распростертыми объятиями, а теперь…

Черт. Я ударил себя по голове, желая, чтобы все эти воспоминания исчезли.

Но они преследовали меня. Они издевались надо мной. Внутри у меня все сжалось, и я судорожно вздохнул. Это была моя ноша.

Я повернул голову в сторону и увидел, что Валери снова заснула. Она прижалась к двери, поджав под себя ноги. Мы все еще держались за руки, наши пальцы все еще были переплетены.

Оставшуюся часть поездки я наблюдал за ней. Ее брови были нахмурены, выражение лица было болезненным даже во сне. Я разгладил морщинки и погладил ее по щекам, чувствуя под кончиками пальцев ее мягкость.