Невеселый смех.

— Да, можно так сказать. Каждый раз, когда я разговариваю с ней, радостной или грустной, она каким— то образом убивает что- то во мне.

— Я поддержу тебя, Люси. Ты можешь доверять мне. Я вижу, кто ты. я вижу кто ты есть, и я хочу, чтобы ты выбрала меня. Я хочу, чтобы ты открыла глаза и посмотрела на меня, чтобы ты могла видеть, что у меня есть все, что нужно, что я могу позаботиться о твоем сердце.

— Я больше не ненавижу тебя. — Ее пальцы двигались по моему подбородку, по моей шее, ее прикосновение — жгучий след в моем сердце.

Я хотел эту девушку… эту сильную, красивую девушку. Я хотел, чтобы она была моей. Держать ее за руку и идти по улице. Улыбаться вместе с ней. Делать простые вещи. То, что другие люди считали само собой разумеющимся. Я хотел смеяться вместе с ней. Я хотел проникнуть в ее сердце так же, как пробрался в ее спальню.

— Я больше не ненавижу тебя, Адам Коннор, но я не могу тебя любить, я не могу влюбиться в тебя так. Я не хочу ломаться, как они.

— Люси, — пробормотал я. — Неужели ты думаешь хоть на секунду, что тебя кто-нибудь сломает? Разве ты не видишь, кто ты, когда смотришь в зеркало? Если чье- то сердце разобьется, весь ущерб будешь наносить ты.

— Ты… Ты и твой сын меня сломаете.

— Эйден любит тебя.

— И я люблю его. Но когда ты разобьешь мне сердце, я потеряю и его. Из-за тебя,… ты мудак, — сказала она с первыми признаками раздражения и веселья в ее тоне. — Я бы потеряла вас обоих.