Извини, я была такой стервой и ужасной, нахальной, грубой коровой. Я совсем не то хотела сказать. Ты была удивительна, и никто не работал больше тебя. Ты все время повторяла, что Себастьян не одобрит того, что мы делаем, а теперь ты оказалась в неразрешимой ситуации. И я думаю, что он тебя любит, потому что он не сводит с тебя глаз, и я думаю, что немного тебе завидую. А вообще-то, может, даже и не немного.

– Ах, Мэдди. – Нина обняла ее, слезы выступили на глазах, когда это признание обнажило всю ранимость Мэдди. – Ты меня тоже прости. Ты права. Я ужасная трусиха.

– Нет-нет. Не смей говорить такие слова про мою подругу.

Нина рассмеялась, потом набрала в грудь воздуха, смахнула слезу.

– Прости меня, Нина. Мы можем отменить приход судей, если хочешь.

– Знаешь, я думала об этом. И решила, пусть будет. Мы много работали, и если я не верила в кондитерскую, я должна была сказать об этом раньше. Мы должны использовать все шансы, чтобы показать Себастьяну, что кондитерская жизнеспособна. Хотя я должна была сказать ему об этом раньше. – Она проглотила комок в горле. – А теперь слишком поздно. Он будет в ярости.

– И что – это будет иметь какое-то значение? – спросила Мэдди, ловя взгляд Нины.

Нина кивнула, проглотив еще один комок.

– Я все еще… люблю его. Я знаю, это глупо, но я хочу ему нравиться. Хочу, чтобы ему нравилось то, что я делаю. Я все еще пытаюсь произвести на него впечатление, а это… на него это впечатления не произведет.

– Да почему нет? Ты посмотри, как преобразилась кондитерская. Вид просто сказочный…

– И все это благодаря вам.

Мэдди отмела это замечание, коротко пожав плечами.

– И клиентов много. Людям нравятся твои пирожные. Да Себастьян руки должен тебе целовать. И пусть только попробует не впечатлиться. Ты блестящая. И это место блестящее. И ты все правильно делала. И, как ты говорила, это не помешает ему закрыть кондитерскую, если уж он так решил. Хотя это будет дурацкий поступок. Люди в очереди стоят за твоими пирожными. Никому не причинено никакого вреда. – Она хихикнула. – Возрождение этой кондитерской никому не принесло ущерба.

Нина неохотно улыбнулась.

– Пожалуй, ты права.

Мэдди обняла ее еще раз.

– Слушай старшую сестру. Если Себастьян всерьез начнет психовать, то он просто ненормальный. Но когда он увидит, как теперь здесь все классно, то сдастся.

* * *

Ее пальцы зависли над экраном. Нина вздохнула, закусила губу и положила телефон. Через две секунды снова взяла его. Потом положила на стол и отодвинула подальше, чтобы не дотянуться. Потом она встала и принялась ходить по квартире. Искушение позвонить матери было велико, но она не желала ему поддаваться.