Голос будто не его — взволнованный, с легкой хрипотцой. Я не отвечаю, только сильнее прижимаюсь к нему. Сейчас так странно понимать, что я жила все эти дни без него.

— Полетели домой. Сейчас же.

Прозвучало как приказ. Я поднимаю голову и наконец смотрю в его глаза. Уставшие глаза. Он будто постарел за эти дни, осунулся, на лбу между бровей появилась заметная морщинка. Медленно провожу по ней пальцем, чтобы разгладить.

— Ты зачем прилетел в Москву, Кир?

— За тобой.

Его пальцы очень осторожно гладят мои волосы, словно боятся причинить боль.

— Ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь, Мия. Я люблю тебя.

Теплые чуть шершавые губы на моих губах. Так медленно он меня еще никогда не целовал, словно узнает меня. Словно первый раз целует. И я отвечаю ему — так же неторопливо, ощущая, проживая каждую его ласку, каждое касание его губ. Каждый его вздох.

Я люблю тебя.

— Кхм… — раздалось прямо под ухом. Я хотела было отпрянуть от Кира, но он лишь сильнее прижал меня к себе. — Ну я тогда полетела обратно? У меня как бы посадка уже началась.

Вот тут я вспомнила об Алиске. И зачем она прилетела — тоже.

— Подожди. — Мне все же удалось обернуться к бывшей подруге. — Ты хоть что-нибудь выяснила?

— Он сам тебе все расскажет, ладно? — Алиска крутит головой в поисках нужной стойки. — Пока, Май. Ты извини, если что не так. Удачи, Кир!

Последние слова она выпалила скороговоркой, я даже не сразу сообразила, что именно она сказала, а Алиса уже скрылась в толпе.

— Пусть идет, — донесся до меня голос Беса. — Напряжная баба, еле вынес ее в самолете.

Кирилл по-прежнему обнимает меня, не отпускает от себя, но волшебство неожиданной встречи вот-вот растает. Мы снова вернулись в реальность. И у нас много вопросов друг к другу.

— Ты прочитал мое письмо? — Решаю не ждать, сразу задаю ему вопрос, который мучил меня с того момента, как я вручила Дудкину свой рюкзак.

— Выучил наизусть, — отвечает Кир, и я рада, что он не уходит от разговора. Мой рыжий открыт для меня. Как и я для него. Впервые за все наше с ним время. — Могу рассказать. Как стихотворение.

— О нет! — возражаю с грустной усмешкой. — Я сама его слишком хорошо помню. Ты ненавидишь меня?