Наконец дверь открывается, и мы замираем. Только воздушные шары в руках Марины легко колышутся от теплого весеннего ветерка.

Алиса выходит в сопровождении медсестры, держит на руках голубой конверт с сыном.

Я во все глаза смотрю на любимую и сразу подмечаю: под ее глазами залегли тени. Наверняка устала. И ведь ни разу не пожаловалась.

Алиса ярко улыбается при виде нас.

— Забирайте мамочку. — Медсестра тоже сияет благожелательной улыбкой. — Ждем вас снова.

Она уходит, а Алиса в сердцах бросает:

— Ну уж нет, мне хватило! Если кому-то нужен второй ребенок, пусть сам его рожает.

Она бросает на меня быстрый взгляд и ойкает, краснеет.

Марина смеется, машет рукой:

— Ой, Лисеныш, все так говорят!

— Можно? — Я киваю на конверт, и Алиса кивает в ответ.

Передаю ей букет с цветами и осторожно беру конверт с сыном на руки.

Заглядываю в него, и меня затапливает калейдоскоп эмоций.

Сын кряхтит, немного причмокивает, открывает глаза синего цвета и смотрит прямо на меня. Разумеется, я знаю, что в таком возрасте дети еще ничего не видят, но… Может, он чует родную кровь?

Ух! Я, того и гляди, лопну от переполняющих меня чувств. В груди разливаются невероятная гордость и любовь к этому маленькому существу, улыбаюсь во все тридцать два зуба. Впрочем, я полюбил Никиту еще до того, как он родился. Не держи я его сейчас в руках, точно станцевал бы.

— Спасибо, — от всего сердца благодарю Алису за сына.

И вообще, Никита Назарович — как звучит, а? Зуб даю, он вырастет отличным парнем!

Продолжаю разглядывать наше с Алисой творение. Сын точно будет смышленым и талантливым. Откуда я это знаю? Просто знаю, и все.

А еще я очень хочу, чтобы Никита был счастливым. И все для этого сделаю.

Алиса с Мариной о чем-то шепчутся, но я их не слышу. Смотрю на сына, а в памяти всплывают слова отца, которые он сказал во время нашего серьезного разговора в больнице.