– Леди Мария! – восклицает он, когда я вдруг появляюсь под его локтем. Томас опускается на одно колено, чтобы наши лица были на одном уровне; его карие глаза смотрят с нежностью. – Надолго вас отпустили? Зайдете в домик привратника?

– У меня есть час, пока она гуляет в саду, – отвечаю я.

Томас приказывает одному из стражей подменить его и ведет меня в домик, где я залезаю на огромный стул за его столом. Он принес кувшин из маленькой кладовой и наливает мне легкого эля, а затем садится рядом на низкий табурет, чтобы мы оказались лицом к лицу.

– Есть вести о вашей сестре? – спрашивает Томас.

– Ничего нового. Я попросила Роберта Дадли еще раз обратиться к королеве, а он говорит, что все без толку – она злится еще больше.

– Остается только ждать?

– Да, остается ждать, – соглашаюсь я.

– Тогда и наше дело подождет, – мягко добавляет он.

Я кладу руку на его широкое плечо и провожу пальцем по тюдоровской розе на воротнике.

– Вы же знаете, что я вышла бы за вас уже завтра, если бы могла. Но нельзя ни о чем просить Елизавету, пока она не простит Катерину. Свобода моей сестры важнее.

– С чего бы ей возражать? – удивляется Томас. – Почему такую могущественную королеву волнует ваша сестра? Разве сердечные дела не решаются лично? Граф Хартфорд благородного происхождения, так почему вашей сестре нельзя быть его женой?

Я медлю с ответом. У Томаса, человека честного, простые взгляды на жизнь. Каждый день он стоит у ворот и отвечает за безопасность крайне противоречивой королевы. Есть люди, которые любят Елизавету и готовы умереть за нее, так вот они умоляют пустить их в замок, чтобы увидеть королеву, как будто она святая, а потом они смогут дома рассказать детям, что видели величайшую женщину всего христианского мира – вся в драгоценностях, она с царственным видом сидела за обеденным столом. Другие же ненавидят ее за то, что Елизавета уводит страну от римско-католической церкви, называют еретичкой и хотят отравить, зарезать или заманить в ловушку. Некоторые посетители презирают королеву за распущенность, некоторые подозревают в прелюбодеянии, а кто-то даже обвиняет в использовании черной магии, говорит, что она уродлива, прячет внебрачного ребенка или вообще является мужчиной. Задумчивый взгляд Томаса изучает людей, имеющих самое разное мнение о Елизавете, и все же он думает о них только хорошее, доверяет им до определенной степени и направляет обратно домой, если считает, что они представляют опасность. Он уверен, что в общем и целом люди такие же славные и добрые, как и он сам.

– Я не знаю, почему Елизавета не может смириться с браком Катерины, – говорю я, взвешивая каждое слово. – Королева боится, что все покинут ее, если она объявит мою сестру преемницей, а Катерина составит против нее заговор, прямо как Маргарита Дуглас, одна из наших кузин. Но дело не только в Катерине – Елизавета не одобряет ничью женитьбу, потому что хочет, чтобы внимание было приковано только к ней. Ни одна фрейлина не надеется получить разрешение на брак. Она даже запрещает нам говорить об этом. Весь двор должен любить ее одну.