– Обо мне они не беспокоятся, – обиженно заявляю я. – Я так незначительна в глазах Елизаветы, что она даже не боится меня. Другое дело – моя сестра, к которой сваталась половина дворов Европы, плетущих всякие интриги. Мой брак – дело личное, и королеву не должно волновать, замужем я или нет, нарожаю ли я кучу детей или будут любить вас одного.

– Тогда поженимся тайно? – с надеждой предлагает Томас. – Вы отважитесь на такое?

– Может, в следующем году, – осторожно отвечаю я. – Не хочу возрождать в королеве злость к Катерине. Надеюсь, в этом месяце Совет убедит Елизавету отпустить мою сестру. Некоторые исследователи ищут сведения, которые докажут, что Катерина наследует престол, что ее брак законен, а сыновья имеют право на трон. Пока это не будет обнародовано в письменной форме, я не смогу думать ни о чем другом.

Томас кивает. Он с уважением относится к учености моей семьи, тем более Джейн теперь признали богословом и все читают ее опубликованные труды.

– Вы тоже работаете над этой книгой? – спрашивает он.

– Нет-нет. Ею занимается старший писарь архива Джон Хейлз. Он видел подлинное завещание короля и утверждает, что в нем после принца Эдуарда и старших дочерей четко называется моя мать и ее род. Хейлз доказал, что брак нашей бабушки был добропорядочным, поэтому у нас законный род истинных англичан-протестантов. Теперь Нед Сеймур, муж Катерины, нанял представителей иностранного духовенства, чтобы те подтвердили действительность их брака с личными клятвами, а также объявили их детей законнорожденными. Когда все доказательства будут собраны, Джон Хейлз опубликует их, и страна поймет, что Катерина – надежная преемница Елизаветы, рожденная в законном браке и вступившая в таковой.

Томас медлит с ответом. Он не самый образованный человек, но много знает о мире и отвечает за безопасность дворца и королевы с тех пор, как Елизавета взошла на трон.

– Красавица моя, хоть я не лорд и не писарь, но это не очень мудрое решение. Королева не из тех, кто прислушивается к мнению других. Даже если все жители Англии будут придерживаться одних убеждений, она поступит по-своему. Помните, Елизавета была единственной принцессой-протестанткой, отстаивавшей свою веру, когда правила ее сестра? Даже тогда она не передумала, хотя, казалось, против нее выступала вся страна, от самой королевы до испанцев. Полагаю, одной книги недостаточно, чтобы убедить ее.

– Она следовала всем правилам, это верно, – нехотя соглашаюсь я. – Помню, жаловалась, что вынуждена посещать мессу.

– И уходила оттуда раньше, якобы ей нездоровилось, – напоминает Томас. – Показывая всем, что она просто не переваривает католиков.