Чекерс, Бакингемшир. Лето 1566 года

Чекерс, Бакингемшир.

Лето 1566 года

Каждый день начинается все раньше, и из окна я вижу, как на деревьях появляется первый намек на зелень, которая превращается в яркую весеннюю листву. Гуляя по саду, я надеваю уже не тяжелую накидку, а шаль, и вокруг громко поют птицы. Однажды утром я так отчетливо услышала кукушку, что на мгновение показалось, будто я опять в Брадгейте, а Катерина тянет меня за руку и, перепрыгивая через борозды свежевспаханного поля, говорит: «Идем! Идем! Может, мы ее увидим. Кукушка – это хорошая примета».

Как же мне не хватает свободы в это время года. Я вижу кроликов под зеленеющими изгородями и зайцев, скачущих ранним утром в тумане по лужайке для игры в шары. Слышу, как лают лисы по ночам, как совы, сидя на высоких колпаках дымовых труб, поют друг другу любовные песни. Я ощущаю собственную молодость и свежесть в этот кипящий жизнью сезон. Не сплю из-за страсти по Томасу. Мы провели вместе совсем мало времени, и все-таки моя кожа помнит каждое прикосновение. Я хочу любить своего мужа. Хочу лежать рядом с его длинным телом. Мне все равно, где мы будем жить, пусть даже в бедности и немилости. Если бы я могла быть свободна и находиться рядом с ним, то была бы счастлива.

Затем я получаю хорошие новости, которые, возможно, станут началом радостной для меня жизни, легкой, как у покрывающихся листвой деревьев. Сэр Уильям Петре слишком болен, чтобы держать у себя Катерину. Возможно, Господь все же не забыл нас, преемниц. Без надзирателя остался Нед, а теперь и моя сестра. Думаю, вполне вероятно, что ее пришлют ко мне или что всех нас выпустят и будут держать под домашним арестом вместе, в одном доме, – это ведь проще и намного дешевле. Я пишу Уильяму Сесилу и говорю, что была бы рада находиться в заключении с ними. И что, естественно, так было бы удобнее для Ее Величества, ведь я могла бы заботиться о малыше, и Катерине не понадобилось бы столько помощников. Я бы следила за ее питанием и составляла бы ей компанию.

«К тому же так экономнее, – подкупающе добавляю я. – Вместе нам нужно меньше дров и меньше слуг». Прошу Сесила узнать, разрешит ли подобное королева, а еще отпустит ли она Томаса Киза жить с его детьми в Кенте. Гарантирую, что не буду с ним видеться, а он пообещает не встречаться со мной. Держать большого человека вроде Томаса в тесной клетке – это хуже травли медведя. Вы бы не стали запирать огромного быка в крошечном загоне, верно? Он не сделал ничего плохого – просто полюбил меня – и даже никогда не заговорил бы со мной, не прояви я к нему интерес».