Женщина запнулась, так и не закончив фразу. С примесью неверия и гнева в широко распахнутых глазах она ошеломленно уставилась на шею Ирины.

Ее дыхание сбилось. Стало тяжелым.

Белоснежная, почти фарфоровая кожа покрылась багровыми пятнами.

— Прелестная… вещица! — заявила она с весьма странной интонацией. Словно с большим трудом сохраняла спокойствие. — Рубин, полагаю?

Будучи крайне озадачена ее реакцией, Синицына машинально прикоснулась к подвеске, трепетно поглаживая искусно ограненный камень.

— Спасибо! Да, рубин…

— В нашей семье очень любят и ценят этот камень!

— Почему?

Взгляд Васелины Анатольевны сделался жестким, а голос отстраненным:

— Потому что он красный! Как и наша фамилия!

— О, я должна была догадаться!

— Ну, все! Хватит! — Слава приобнял Ирину за талию. — Давай потанцуем?

— Потом потанцуете, милый! — строго пресекла его намерения женщина. — Сперва позволь мне представить эту юную прелестницу нашим гостям! А сам, будь добр, прогуляйся с отцом во дворе! Свежий воздух ему сейчас не помешает!

Молодой человек с сомнением посмотрел на мать.

Затем на Александра Борисовича и обреченно заключил:

— Бать, тебя правда развезло!

— Да, я знаю! — безразлично хмыкнул тот. — Не люблю пить на голодный желудок, но сегодня пришлось! То один поздравляет, то другой… задрали уже!

— Ладно, идем! — Слава примирительно хлопнул отца по плечу, направляя к выходу. — Синичка, не отставай!

Кивнув, она безропотно двинулась следом, но хозяйка дома галантно подхватила ее под локоть, удерживая на месте:

— Сынок, не говори ерунды! Я найду, чем занять твою одноклассницу в ваше отсутствие!