Разгорячённое тело после диких тренировок по самообороне, тоже отдыхало. Прохладно-жгучий ветер проникал под короткий зимний пуховик, остужая его. Армэль шёл так, пока не врезался в кого-то. Отшатнувшись на два шага, он опустил голову. Зелёные глаза тут же поймали образы троих, стоящих перед юношей. На каждом была потрёпанная временем одежда, а на лице и руках виднелась грязь.
–
– Кошелёк или жизнь! – ухмыльнулся парень в центре, подбрасывая старый обшарпанный мяч в воздухе.
– Нет! – не колеблясь ответил Армэль, сжимая лямку сумки сильнее.
– Хах! Смелый значит… – хохоча протянул тот же парень, переглянувшись со своими товарищами. – Тогда отберем!
И только стоило это сказать, как другие двое набросились на юношу, словно сторожевые псы на кость. Удары посыпались градом. Один за другим. Однако Армэль не сдавался. Он упрямо сжимал лямку сумки и наносил удары в ответ. Трое против одного. Нечестная игра. Несправедливые правила. Но юноша боролся. Кому-то он разбил нос, кого-то ненадолго вырубил. Однако силы угасали, а гнев соперников рос, придавая им сил.
Когда Армэль рухнул на асфальт, прокатившись по нему пару метров и оцарапав ладони. Когда надежда начинала угасать, а рука разжиматься. Появился он!
Молодой юноша его возраста с тёмно-русыми волосами, словно истинный шиноби, в миг разделался с парнями. Те исчезли также быстро, как и появились. Спаситель расслабился, опуская сжатые в кулаки руки и поворачивая свои ярко-фиолетовые глаза в сторону Армэля.
– Ты как? – спросил он, протягивая руку и помогая встать юноше.
– Вроде нормально… – протянул неуверенно Армэль, вытирая рукавом куртки кровь, текущую из разбитой губы, и оглядывая парня таких-же цыганских кровей, что и убежавшие. – Спасибо тебе.
– Да не за что! Любой на моём месте поступил бы также… – смущённо потёр затылок спаситель. – Меня кстати Владом зовут!
– Приятно познакомиться Влад! А меня Армэль! – радостно протянул юноша, протягивая руку для рукопожатия. – Будем знакомы?
–
*******
– Ч…чёрт… – процедил сквозь зубы Армэль, сжимая кулаки.
Сейчас Влад уже не смотрел на него как раньше. Взор его был обжигающе холодным, да и глаза больше не выражали того дружелюбия. Таким его Локонте раньше никогда не видел. Неужели всё, что было раньше, лишь ложь и притворство? Он настоящий сейчас или был им тогда? Что же произошло за время его отсутствия?