Сначала я воспринял его предложение как реальный шанс сделать что-то действительно важное. Тем более что нужно было подготовить реформы для страны.

Президент поставил задачу изыскать с помощью реформ дополнительные деньги.

И я их нашел. А теперь возникает вопрос: на что они пойдут? И я понимаю, что точно не на повышение зарплат бюджетникам и пенсий.

Алена не задает мне вопрос. Даже не поднимает взгляда, продолжая лишь быстро записывать за мной в своем блокноте. Всегда удивлялся, как она умеет так строчить на бумаге от руки. Когда я потом просматривал ее рабочие блокноты, не мог разобрать ни слова.

— Ты хоть сама понимаешь, что написала тут? — спросил я как-то, смеясь.

— Конечно.

— Мне вообще ничего непонятно, — закрыл блокнот и положил его на стол.

— Это потому что у журналистов почерк докторский.

Как только я отвечаю на последний вопрос, Алена тут же закидывает вещи в сумку и пулей вылетает из пресс-центра, так и не посмотрев на меня ни разу. В груди ноет тупой болью. Я до ужаса скучаю по Алене. Квартира вмиг опустела без ее вещей, а постель стала холодной. По привычке я ночью поворачиваюсь в ее сторону, чтобы обнять, и тут же просыпаюсь, понимая, что обнимать больше некого.

— Как все прошло? — после пресс-конференции Ира заходит в мой кабинет.

— Как обычно.

Самойлова садится напротив моего стола.

— Я подготовила для президента более детальный план сокращения сотрудников силовых структур, — кладет передо мной несколько распечатанных листков с цифрами.

— Хорошо.

Только это и спасло меня от увольнения. Неожиданно президент согласился на уменьшение численности сотрудников правоохранительных органов. Принял мои доводы о том, что их штат излишне раздут.

Мы с Ирой решили не добавлять одиннадцатую реформу про сокращение силовиков в тот проект Плана действий правительства, который рассылали на межведомственное согласование.

Именно поэтому про мое самое важное предложение ни слова не было в Алениной статье. А в масштабах государства уменьшение численности сотрудников правоохранительных органов куда значимее, чем повышение налогов. Это в том числе и политический шаг — наконец-то отказаться от имиджа полицейского государства.

Следующей целью для меня было поднять перед президентом вопрос честности судов. В России менее 1 % оправдательных приговоров в то время, как в Европе их 20 %, а в США доходит до 50 %.

— Когда ты в следующий раз идешь к президенту? — спрашивает Ира.

— Не знаю. Он сам меня вызовет.