— У тебя час, — Касьянов тяжело дышит. — Все будет, как я сказал. Если наши источники через шестьдесят минут не сообщат, что президент передумал, у твоей бабы найдут наркоту. А вот за это, — указывает пальцем на свое окровавленное лицо. — Я спрошу с нее во всех позах.

Ярость снова ослепляет меня вспышкой, и я делаю выпад на Касьянова, но водитель опять удерживает меня.

— Уходим, — отдает команду Касьянов, и они с ДПСником и еще парой ментов в нескольких метрах от нас торопятся к ведомственному автомобилю.

Через минуту они уже трогаются с места, а я так и остаюсь стоять. От невыплеснутого гнева ломит кулаки, а тело потряхивает. Злость просится наружу.

— Ярослав Викторович, нам надо торопиться, — водитель слегка трясет меня за плечи, чтобы привести в чувство.

И это помогает мне прийти в себя.

«АЛЕНА», загорается в мозгу пожарная тревога.

С головы до ног прокатывается волна ледяного ужаса. Она у них на крючке.

Ее надо увезти, спрятать.

— Едем в другое место, — отдаю команду и открываю заднюю дверь машины, но тут же останавливаюсь. Меня будто озаряет.

Мне за ней нельзя. Оглядываюсь. По Тверской мчатся машины, по тротуарам снуют толпы прохожих. Вроде бы все, как обычно, в центре столицы, но я знаю: он гдето здесь. Тот, кто следит за мной по их приказу.

Засовываю ладонь в карман брюк, чтобы достать мобильник, но застываю, гдядя на айфон. Он прослушивается, вдруг догадываюсь. Не службами безопасности, которая обычно прослушивает чиновников, а ещё и ими, силовиками. Они знают о каждом моем шаге, о каждом моем телефонном разговоре.

— Ярослав Викторович, мы уже сильно опаздываем, — суетится рядом водитель.

Но президент — сейчас последний человек, о котором я думаю.

— Дай телефон.

— Что?

— Дай мне свой телефон, говорю.

Водитель, слегка ошарашенный происходящим, подает мне мобильный. Я уже заношу над экраном палец, чтобы срочно набрать Аленин номер, но снова замираю. В теории телефон моего водителя тоже могут прослушивать.

Всучиваю водителю его мобильник обратно и выбегаю на середину широкого тротуара.

— Извините, можно попросить у вас телефон позвонить? — спрашиваю у первого попавшегося прохожего.