– Так хорошо?

– Да.

Запустив пальцы в мои волосы, она притягивает мое лицо ближе и целует – жадно, ненасытно, требовательно. С тем же пылом, что и на лестнице. Из-за утреннего происшествия или из-за того, что я признался ей в любви, но Алессия сегодня в ударе. Она двигается вверх и вниз. Снова и снова. Берет меня страстно и неистово. Это безумие…

И оно может слишком быстро окончиться!

– Эй! – Я придерживаю Алессию и отвожу волосы с ее лица. – Полегче, малышка. У нас весь вечер и вся ночь впереди. И завтрашний день. И послезавтрашний.

Я гляжу в темные, пьяные от наслаждения глаза, и мое сердце заполняет всепоглощающая нежность.

– Я с тобой, – шепчу я. – Я люблю тебя.

– Максим, – выдыхает она и наклоняется для поцелуя.

Обняв меня за шею, Алессия продолжает двигаться, только медленней, позволяя распробовать себя. Дюйм за дюймом. Плавно, неспешно… Райское блаженство.

Поднимается и опускается. Поднимается и опускается. Возносит меня с собой… все выше и выше… пока не начинает с криками содрогаться в оргазме, доведя и меня до пика наслаждения.

– О, Алессия…

Мы лежим, тихо и неподвижно. Молчим. Глаза. Носы. Щеки. Губы. Лица. Мы пристально смотрим друг на друга. Поглощаем друг друга взглядами. Огонь в камине бросает на нас отблески. Трещат поленья. Гулкое биение моего сердца замедляется. Алессия гладит пальцем мои губы.

– Я люблю тебя, Максим, – шепчет она.

Наклонившись, я опять целую ее. Она принимает меня, и мы вновь нежно занимаемся любовью.

Мы сидим под покрывалом, скрестив ноги и соприкасаясь коленями. Наше маленькое «убежище» освещает лишь слабый свет ночника-дракончика.

Алессия говорит.

Я слушаю.

Она без одежды, распущенные волосы спадают до талии, целомудренно прикрывая наготу. Алессия рассказывает, как разучивает новую композицию для фортепиано.