С другой стороны, он заметил, значит - уловка сработала.

Еще пару раз «помять» глазами чьи-то сиськи, для вида на полчаса уединиться с какой-то тёлкой - и он, я надеюсь, навсегда забудет о том, что я как-то не так смотрел на его будущую жену. То есть, конечно, просто жену, потому что «будущей» она перестанет быть примерно через час.

Я сжимаю кулаки, пользуясь тем, что Олег просит фотографа показать ему сделанные снимки, и та после небольшого замешательства соглашается. В этом весь он - контролирует даже то, в чем ни хрена не смыслит, но все равно просит сделать еще пару кадров. Видимо, на увиденных у него недостаточно значимый вид или еще какая-то надуманная херня, которая иногда за ним водится.

— Все? - позволяю себе усмешку, когда он, наконец, отпускает бедную и порядком перепуганную его недовольством девчонку.

— Я плачу не для того, что на фотографиях выглядеть как жертва эксперимента по скрещиванию осла и барана, - говорит Олег.

Уверен, что это и близко не так, но спорить с ним не собираюсь - многолетний опыт дружбы показывает, что его можно переубедить только в одном случае - если он сам этого хочет.

Он делает жест, приглашая следовать за ним в сторону одного из подъездов новенького ЖК. Соседний корпус сдали в эксплуатацию еще осенью - я знаю это, потому что тогда меня как раз угораздило вляпаться в недолгий вялотекущий роман с одной «папиной дочкой», и какое-то время я бывал здесь довольно часто. А этот, судя по виду, сдали совсем недавно. Странно, почему Олег не захочет приводить Веру в свою квартиру - у него там те еще хоромы, никогда не понимал, зачем такие большие для одного человека. Думал, у него просто расчет на будущее с минимум двумя детьми, хотя, когда речь заходит о детях, Олегу довольно сложно скрывать брезгливость. Но вот он собрался жениться - и просто купил новую квартиру.

Но потом, когда мы уже поднимаемся на лифте, я вспоминаю голую фотку в его телефоне - и все как-то разу становится на свои места. Конечно, не водить же ему баб в гостиницы или на съемные хаты? А еще такие перестраховщики как он никогда не водят левых тёлок в семейную постель. Для этого он слишком «принципиальный».

— Как я выгляжу? - Олег задерживается в коридоре около приоткрытой входной двери. Кто-то уже нацепил на ручку маленький венок из белых ленточек, чтобы сразу было понятно, что тут нас ждут.

Я просто киваю, потому что этот засранец всегда выглядит отлично и спрашивает просто для дела, потому что никакое другое мнение кроме собственного его никогда не интересовало.

Мы заходим внутрь, попадаем под град какого-то зерна, которым детвора и взрослые посыпают нас с ног до головы. Ни черта не смыслю во всех этих дедовских традициях, так что сразу сую руку в карман за парой купюр, чтобы «откупиться» от такого приветствия. Олег, глядя на меня, делает тоже самое. Мог бы хоть улыбнуться для вида, но наоборот - только больше хмурится. Но оно и понятно - впереди основная часть церемонии, пафосная и красивая, неприлично дорогая, а он рискует явиться туда с полной головой пшеницы и полными карманами маленьких леденцов.