— Хотите сказать, что диагноз итальянцев - окончательный? - Олег все-таки не в силах держать рот закрытым. Он всегда и все держит под контролем, в том числе - тон любого разговора.

— Хочу сказать, что операции не избежать, - спокойно констатирует мужчина. - Сложной операции, которая все равно не даст никаких гарантий на полное восстановлениес. Вы понимаете, Вероника?

Мы несколько резиново-длинных секунд смотрим друг на друга и я, едва заметно, согласно качаю головой.

Говорят, молния не попадает дважды в одно и то же место. Но в меня она оба раза попала прицельно точно. Первый раз я выстояла и не сломалась, но я ведь не молния, чтобы повторить тот же самый фокус?

У меня было достаточно времени подготовиться к самому плохому прогнозу. Еще с первого дня в итальянской клинике, когда я своими глазами видела и опухшую ногу, и посиневшее колено, было понятно, что ситуация серьезная. Потом были анализы и неутешительные выводы о необходимости оперативного вмешательства. Итальянцы сразу сказали, если я захочу делать это в их клинике, они все равно не дают никаких гарантий. Потом я вернулась домой, не имея ни малейшего представления, что буду делать дальше. И, казалось, именно тогда ко мне пришло смирение - мне больше никогда не танцевать на большой сцене. Но я продолжала верить, что смогу хотя бы ходить самостоятельно.

Слова Вершинина свистят в воздухе как замах топора, которым он немилосердно сносит голову моей последней надежде. Было бы глупо отрицать, что в эту минуту я не чувствую себя на грани отчаяния.

— Я хочу, чтобы моя жена снова ходила и вернулась на балетную сцену.

— Понимаю ваши чувства, - деликатно защищается доктор. Наверное, у него богатый опыт общения с людьми, которые забыли, что не все в этом мире продается и покупается. - Мне самому горько видеть такую молодую красивую женщину прикованной к инвалидному креслу. Я готов сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть ей… некоторые шансы, но вы должны понимать, что медицина до сих пор не научилась творить чудеса.

— Доктор просто хочет сказать, что будет очень здорово, если я когда-нибудь смогу передвигаться самостоятельно, на своих ногах. - Я расшифровываю это для Олега, потому что он явно не настроен воспринимать реальное положение вещей. - О танцах можно забыть.

Муж поворачивается ко мне всем корпусом, в его напряженном взгляде - немой вопрос: «Кто разрешал тебе вмешиваться в разговор?»

Или… он сказал это вслух?

В моей голове до сих пор присутствует постоянный шум, и иногда в нем как будто проскальзывают отдельные голоса. Пару раз я уже переспрашивала сестер, когда говорила с ними по телефону, действительно ли мне послышало. Статистика оказалась пугающей, потому что иногда я принимала их слова - за шум, а иногда то, что казалось их словами - оказывалось шумом.