Все остальные заботы по самообслуживанию делаю на автомате, держа рот накрепко закрытым, чтобы не проронить ни звука. Это мой личный вызов, мой личный Эверест - никто и никогда не увидит, как мне на самом деле больно. Никто не сможет воспользоваться моей слабостью. Даже если я остаток жизни проведу в этом чертовом кресле. Хотя эта мысль заставляет меня думать о таком, что иногда становится по-настоящему страшно.

Как только проходит полчаса, Ольча перезванивает по видеосвязи. У нее потрясающий шоколадный загар, новая модная стрижка и лицо абсолютно довольного жизнью человека.

— Ты просто шикарно выглядишь, - не без доброй зависти отмечаю я.

— Да, - Ольча на камеру позирует красивым браслетом с симпатичной подвеской-клевером от известного ювелирного бренда. - Когда на женщину неожиданно сваливается богатый щедрый кавалер - она расцветает!

Не могу за нее не порадоваться. Никогда не понимала любительниц считать количество мужчин, которые побывали в женской постели, и навешивать ярлыки, в то же время называя откровенных бабников - «мужчинами, которые выбирают». Женщина тоже имеет право выбирать, чтобы в конечном итоге найти то, что ей нужно, а не всю жизнь мучаться с тем, что прибило к берегу, боясь осуждения людей. Ольча всегда умела выбирать и всегда умела легко прощаться с непрошедшими отбор. И один ее счастливый взгляд уже говорит о многом.

— Ты там сидишь? - тараторит сестра. - Если нет - сядь.

«Я теперь всегда сижу», - мысленно отвечаю ей, а вслух говорю, что устроилась поудобнее и случаю ее очень внимательно.

— Карпов заплатит за твою операцию! - выпаливает Ольча и, приложив к губам собранный в форму рупора ладони, торжественно гудит. - Я все пробила, назвала сумму, он только фыркнул и сказал, что не вопрос - хоть здесь у нас, хоть в Италии. На твоем месте я бы согласилась на Италию!

— Что? - не сразу понимаю я. - Карпов - это…

— Вот Карпов, - сестра трясет рукой с дорогим браслетом, потом берет телефон в руку и делает мне маленькую экскурсию по ее новой квартире - определенно, роскошной. - И вот это - Карпов.

— Но ведь это же твой мужчина, - пытаюсь сопротивляться, потому что к горлу подступает волна отвращения.

Ко всему этому, но в первую очередь - потому что мне, законной жене далеко не бедного мужчины, на операцию собирают мои бедные сестры. Хорошо, что под рукой стоит чашка кофе - и я запиваю приступ жадными горькими глотками.

— Так, я вот эти твои сопли даже слушать не хочу, - сразу и категорично отмахивается Ольча. - Мы, Калашниковы, своих не бросаем! Или ты думаешь, я не знаю, кто матери денег давал на Маринку?