— Будешь, — припечатал меня к сиденью веским словом Владимир. — Ты же не хочешь жить и общаться со мной, так? Тебе нужно будет ездить в медицинский центр к сыну. Если ты не позволишь мне заботиться о тебе, то я хочу знать, что ты чувствуешь себя комфортно.

— Я могу добираться и на автобусе или на метро.

— Нет, маленькая. Этому не бывать… Я сам буду тебя учить.

— Славка пытался меня научить, ничего не вышло, — пыталась отбиться от предложения Володи.

— Славку бы самого кто-нибудь поучил водить, — беззлобно ответил Володя и нахмурился. — Я ничего не имел в виду насчёт аварии.

— Зато я имела именно это в виду. Я не смогу.

— Ты даже не пробовала.

— Мне не нужно пробовать, чтобы знать это…

Володя выворачивает руль вправо, перестраиваясь, и загоняет машину в небольшой тупичок.

Потом отстёгивает свой ремень безопасности и тянется ко мне, крепко обхватив за шею одной рукой.

— Упрямица!

Его горячее дыхание обжигает губы, щекоча и многообещающе лаская их. Поневоле я прикрываю глаза, убеждая себя, что мне просто неловко смотреть в зеленоватые глаза Володи.

— Ревнивица моя… Скажешь, нет?

Володя осторожно целует щеку и обводит подушечкой большого пальца мои губы. Сначала осторожно и нежно, но потом усиливает нажим, словно перекатывает между пальцев спелые ягоды, пока из них не потечёт сок.

— Будешь и дальше отрицать очевидное, маленькая?

— Я ничего не отрицаю. Я просто не хочу в этом участвовать, — шепчу я, понимая, что Володя стал ещё ближе.

Сейчас между нашими губами только миллиметры раскалённого, обжигающего воздуха. Адское напряжение бьёт по нервам и заставляет дрожать, удерживаясь из последних сил.

— Поцелуешь меня сама хотя бы раз?

— Целовала. Ничего хорошего из этого не вышло…

— Опять придётся делать всё самому. Когда же ты порадуешь меня, лунная?