Он удивлён.

— Это те самые часы, что я оставил тебе три года назад?

— Да, это они.

— Я думала, что ты избавилась от них.

— Нет, они мне очень нравятся и безумно идут тебе.

— Возвращаешь? Не забудешь завести их?

— Не забуду. Можно?

Володя кивает.

Мимолётное мгновение, понятное только нам двоим.

Как начало чего-то нового, где куча подобных мелочей свяжут нас воедино. Вновь заведённые часы тикают едва слышно, наши сердца стучат в тысячу раз громче.

— Как долго я этого ждал, родная моя, — Володя жадно вдыхает запах волос, целуя в висок. — Не сбежишь от меня теперь?

— Нет. Если сам не оттолкнёшь.

— Не дождёшься… Скорее наступит конец света, чем я откажусь от тебя.

— Всё так быстро изменилось. Я думала, что мы окончательно всё испортим и боялась этого.

— К счастью, я вовремя одумался. Раньше ты усердно отпихивала меня. А спустя годы я возомнил, что просто обязан ответить тебе тем же, но удерживая рядом с собой. Глупо, знаю… Едва всё не сломал, но решил послать всё лесом. Я рассказал маме о нас с тобой, — признаётся Владимир после небольшой паузы и успокаивающе гладит по плечам, считывая по дрожи моего тела признаки тревоги. — Да, маленькая, маму не обрадовала эта новость…

— Рано или поздно они бы узнали, — тихо говорю я, понимая, что время отсиживания в коконе собственного страха и тревоги давно прошло.

Они никуда не делись, эти чувства, но нужно просто принять их и понять, что невозможно нравиться всем.