— Кстати, ты подписывал соглашение, — напомнил папа. — И если она нарушит свое…

Это была игра по правилам.

Коннор покачал головой.

— Может, и ненавижу ее, но я не могу разоблачить ее. Даже если она поступит по-другому. Слишком много было той ночью.

У обоих.

Папа присел на диван рядом с сыном.

— Давай подождем. Если она в самом деле намерена заявить об этом во всеуслышание, тогда и будем разбираться.

— Может быть, не так уж все плохо, — предположила я.

Брат опять покачал головой, вид у него был унылый.

— Не надо сейчас.

Папа кивнул.

— Понимаю, сын.

Коннор встал и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.

В комнате повисла тишина, и возникло ощущение тревоги, когда мы с отцом смотрели Коннору вслед.

— Я не планировал так начинать утро, — сказал папа, переводя взгляд на меня. — Как ты себя чувствуешь?

— Час назад я приняла обезболивающее, поэтому не слишком больно. Стараюсь не концентрироваться на боли.

— Жаль, что так тяжело закончился твой турнир. Мне удалось посмотреть лондонский матч.

— Правда?

— Мы с мамой и Коннором за обедом смотрели. Ты здорово играешь.

Я не привыкла открыто беседовать с отцом и получать комплименты.