— Хорошо.

— Вы готовы?

Я невольно стиснула подлокотники кресла.

— Да…

По медицинским показаниям, стимуляцию мозга токами мне разрешили только после плотного курса антидепрессивной терапии. И теперь, когда я чувствовала себя намного лучше — словно выбралась из душного тёмного бункера в реальную жизнь — было решено приступать к восстановлению памяти.

К этому моменту я уже вспомнила кое-что — отца, брата с сестрой и Оксану. Маму. Школьные годы, студенчество. Кирилла. Данилу и нашего сына. Но всё это было лишь обрывками, а скорее даже ошмётками памяти, в которых, к тому же, плотно затесались ложные воспоминания: сюжеты из фильмов и книг, чужие истории и новостные ленты — всё это так неразрывно перепуталось с моей реальной жизнью, что походило на мусорную кучу.

Я могла рассказывать долгую увлекательную историю о себе, но не быть уверенной, что это было со мной на самом деле. Могла вспоминать мельчайшие детали прошлого, но не суметь ответить на элементарный уточняющий вопрос по существу. Боялась того, чего не могла даже вспомнить и наоборот — безэмоционально «наблюдала» за тем, что должно бы было повергать меня в шок. Это было похоже на банальную шизофрению, но мой добрый доктор Айболит — да, да, я вспомнила как звали того мультяшного добряка в белом колпаке с красным крестом — успокаивал меня, говоря, что самый верный признак того, что это не шизофрения, как раз то, что я подозреваю, что это она.

«Настоящий больной всегда уверен в том, что он здоров, потому что не воспринимает своё состояние критически. У вас другое — вы сейчас словно коробочка с пазлами из разных наборов, и, прежде чем приступать к сборке именно вашей картинки, — говорил он, — нужно выявить и отсеять случайные элементы. На это понадобится время. Но уже сейчас я могу гарантировать, что ваше состояние полностью обратимо, просто наберитесь терпения»

— …Хорошо, тогда начнём, — ещё раз окинув взглядом усеянный датчиками шлем на моей голове, кивнул доктор. — Начинать будем с минимального воздействия, важно чтобы вы привыкли к ощущениям…

Воспоминания чаще всего приходили ко мне во сне. Я словно смотрела фильмы о самой себе, наблюдала за событиями со стороны. Утром я должна была подробно записать свои сны в специальный дневник и отдать его на проверку Айболиту. На основании этих данных строилась дальнейшая стратегия терапии.

Первый раз в шлеме прошёл очень гладко: я не почувствовала ни обещанного покалывания губ, ни головокружения. Просто вздремнула немного в кресле тихого, затемнённого кабинета и поспешила к своим малышкам.