– Ничего не бойся, детка, – шепчет мама негромко, и глаза её слипаются, – мы со всем справимся.

Ох, мне бы такую уверенность!

Я выжидаю несколько минут, чтобы она заснула покрепче, и только потом вытягиваю руку из её пальцев, таких цепких даже во сне…

Уползаю на свою половину комнаты, смотрю на часы. Борис Леонидович, конечно, сказал час, но консилиум его не кончится быстро. Телефон в приемной сейчас отключен, никто не умрет, если я еще часик похалтурю.

Я сбрасываю балетки, заползаю на кровать, подбираю ноги под себя.

Достаю с тумбочки ноут.

Когда он запускается, несколько минут сижу и просто смотрю на фотографию, стоящую в качестве заставки на рабочем столе. Эта фотка – удачный кадр, схваченный во время лекции Ройха. И он на этом кадре очень даже хорошо получился. Вдумчивый такой, серьезный.

Когда я говорю, что не все еще обдумала, я решаю совсем не то, делать ли мне аборт. Нет. Меня одолевают совсем другием мысли.

Говорить или не говорить?

Сообщать ли одному мудаку, что он опоздал со своими таблеточками? Что, видимо, в его кабинете, на его столе, получилось то, чего он со мной отчаянно хотел избежать?

Или, может, не стоит?

Уезжая из Москвы, я сменила телефон. На моей новой странице в ВК вместо аватарки – рисунок ленивца и пять друзей, только с новой работы. Найти меня сможет только Степа Нахлобучко, и то потому что он гений сыскного дела. Я сама его таким придумала.

Ладно. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. В конце концов, что с меня убудет от этой информации?

Выдыхаю, открываю браузер. С новой страницы нахожу страницу Ройха.

Неосторожно проматываю скроллером страницу, и вместо кнопочки “послать сообщение” вижу…

Немеющие пальцы скользят по тачпаду вправо и вверх, с силой бьют по пластиковой панельке, чтобы прожать красный крестик.

Закрыла браузер.

Вот бы это еще помогло развидеть!

Я не ходила к нему на страничку раньше, просто потому что не хотела травить себе душу. Мне рабочего стола хватало, но сил удалить его фотографию с него просто не было. Зато… теперь есть, да!

Потому что…