Иванна Станиславовна смотрит на меня задумчиво. Словно примеряется, достоин ли я её дочери, могу ли выполнить святую миссию. Вероятно, именно так королева смотрела на мореплавателей прошлых веков: испытующе, с миллионами вопросов в глазах. Смогут ли? Достойны? Завоюют? Справятся ли?

Но всё-таки Иванна Станиславовна всего лишь мать, а не кровавая завоевательница прошлого.

– Марта – самое дорогое, что у меня есть, – сдавленно шепчет. – Если ты её обидишь, я за себя не ручаюсь. Но всё-таки ты мне нравишься. Есть в тебе что-то, что подкупает.

Меня обдаёт ласковой улыбкой и теплотой, проглядывающей сквозь суровость, сквозящую в глазах.

Я вдруг испытываю что-то, чего раньше никогда не чувствовал. Что-то, что делает меня слабее, но мне ни капельки не стыдно. И я поддаюсь порыву:

– Можно я вас обниму?

Иванна Станиславовна удивлённо моргает, но всё-таки раскрывает для меня объятия.

А я вдруг понимаю, что именно так выглядит настоящая любовь. Именно так ощущается.

Семья.

Забота.

Тепло.

Наконец-то я понимаю, что это такое.

* * *

– Дюймовочка, куда мы?

У меня завязаны глаза вафельным полотенцем, а тёплые руки Марты держат за плечи и подталкивают вперёд.

Лето на исходе, скоро нас закружит осень: работа, учёба, быт. Но пока ещё жара опаляет кожу, можно не думать ни о чём плохом.

Осторожно иду вперёд, ведомый нежными, но властными приказами Марты, ступаю босыми ногами по мягкой траве, а ноздри щекочет благоухание лета. Где-то вдалеке шумит вода, по лицу бьют гибкие ветки, и я неловко уворачиваюсь от них под звуки смеха Марты.

– Вот, тут. Садись. Да-да, просто на землю садись. Не бойся, не испачкаешься, я твою футболку подстелила.

Марта смеётся, а я вспоминаю тот день, когда догнал её. Такой близкий и далёкий одновременно.

– Можно уже снять повязку? – ворчу, а Марта охает, и узел на затылке слабеет.