Он сглатывает. Облизывает губы. Переминается с ноги на ногу.

— Год.

Кейдж сухо спрашивает:

— Теперь ты хочешь, чтобы я пристрелил его?

Я жду, когда начнется боль, но она так и не приходит. Я ничего не чувствую.

После всего того времени, что прошло, мне уже все равно.

Кейдж обходит диван и поднимает с пола мою дорожную сумку, перекидывая ее через плечо. Он засовывает пистолет за пояс джинсов.

— Пошли, детка. Пора уходить.

Затем Кейдж стоит и ждет, протягивая руку.

Я подхожу к нему и беру за руку.

До того, как мы с ним уходим, я поворачиваюсь к Дэвиду и говорю:

— Кстати, Деймон, твои дети ни разу не похожи на сицилийцев. Я видела фотографии. Они выглядят точь-в-точь как ты.

Когда мы выходим, я слышу, как новая жена Дэвида громко говорит:

— Кто такой Деймон? Какие дети?

Если ей повезет, то понадобится не более пяти лет жизни, чтобы узнать правду о человеке, которого она называет Никки.

Надеюсь, она получит половину из этих ста миллионов.

Уверена, что она этого заслуживает.

43