Знаю, уверен, что и Тони перебесится. Полюбит нашего мелкого. Не сможет не полюбить! Ведь это она первая будет с ним или с ней рядом двадцать четыре на семь. Они уже одно целое. Ей просто надо время. Время и поддержка. Первые эмоции поутихнут. Страхи, как пыль, осядут. Кулагина обязательно поймет, что рождение малыша никак не “пауза” и уж тем более не конец. Наоборот – новое начало. Где бы только взять сил и терпения все это до нее донести сквозь целую броню недоверия? Конфетка даже представить себе не может, сколько прекрасных моментов может быть в жизни, когда рядом растет ребенок.

Перед глазами в хаотичном порядке начинают всплывать картинки прошлого. В основном я вспоминаю, как росла у меня на глазах Ру. Как из мелкой самостоятельной пятилетки выросла уверенная в себе футболистка.

Вот Руся впервые появляется на пороге моего дома. Все УВД на ушах, пятилетка пропала! А она сидит на ступеньке у дома, как ни в чем не бывало, и улыбается. Мне. Два хвоста, зареванные глаза, упрямо вздернутый нос и любимый волк в руках – “дядя Витя, я буду зыть с тобой!”…

Вот я, смешно вспомнить, первый раз покупаю детское автокресло, потому что без него возить ребенка в тачке небезопасно. Мне двадцать семь, и я вообще ни хера не понимаю в воспитании!

Вот мы первый раз едем в сад, заблудившись, зайдя в чужую группу. Герыч потом долго ржал надо мной в отделе, заявляя, что даже хомячка бы мне не доверил.

А как прошел наш ремонт в детской? Дурацкие, совершенно нелепые обои с розовыми слонами, ради которых Руслана закатила мне в строительном магазине страшную истерику, до сих пор украшают стены ее комнаты!

Потом был первый класс и первая тренировка по футболу…

Я люблю племяшку всей душой, как родную дочь. Она и есть для меня фактически как дочь. Эта мелкая росла у меня на глазах. Вместе со мной. Не только сама училась любить, но и меня учила быть ответственней. А тут? Тут будет что-то еще ближе! Что-то мое на физиологическом уровне! Наше с Кулагиной. Ребенок, о котором я мечтал еще десять лет назад. Жизнь словно сделала крутое пике, вернув нас обоих в “точку отправки”. Мое. Наше. Мелкое, с крохотными ручонками, кряхтящее, пускающее слюни и тянущееся к нам всем своим крохотным сердечком! Нет. Даже представить страшно, насколько сильно я могу утонуть в этом карапузе. Но зато я с удовольствием могу себе представить, как он или она будет расти. Первые “папа”, первые “мама”, первые шаги… и от всего этого конфетка предлагает отказаться?

Не замечаю, как слезы снова накатывают. Мужики, говорят, не плачут? Брехня. Может, я и не реву навзрыд, но глаза слезы разъедают. Я их прикрываю, потирая пальцами переносицу. Не можем мы все это просрать так бездумно. Никак не можем!