— Ох-ох, — раскряхтелся второй, его прихватила боль в пояснице, а первый, опираясь на грозное ружьё, к нему присоединился.

— Мы здесь купили коттедж, — высунулся из окна Максим и потряс договором перед двумя скрюченными от внезапной боли «Ахиллесами».

— Ну-ка, ну-ка, — разогнулся тот из, них, что более прыткий и крепкий, и вырвал договор из рук дяди, — ничего не видно, — заключил он, устав щурить глаза.

— Давайте я вам прочитаю, — расщедрился на благие чувства дядя.

Мы сидели в кабине тихо, как мыши, утащившие с кухни огромный кусман сыра. То есть я, папа и Стас молча созерцали представившеюся нашему взору картину, Сеня с видом откомандированного в горячую точку (в его случае — несусветную глушь) репортёра, тыкал свою драгоценность нам в лица и интересовался о наших ощущениях, мы лишь отмахивались, а Соня с мрачным видом могильщика пыталась поймать сеть, но как назло, здесь не ловило, а она чертыхалась сквозь зубы, приговаривая что-то типа «лучше бы я с этой скотиной встретилась, уж лучше убить вечер на него, чем выходные на @Нецензурная речь@».

— Не надоть нам читать, сыночек, — вновь расхрабрился первый, как только и его отпустило. — Знаем мы, как вы читать будете.

— Вот-вот, правильно, Архипыч, говоришь. Мы и сами с усами, — он взял листок и пошёл в сторону сторожевой будки.

Архипыч припустил за ним, но грозный взгляд старика заставил того вернуться и вновь уставить на нас ружьё.

— Какие у него усы? Вот у меня — усы, — поглаживая седые концы своих длинных усов, спрашивал «старый пень» Архипыч у Максима.

Его походный костюм вызывал у старика чувство зависти. Понятия не имею, где дядя его нарыл, возможно, кто-то из фанатов прислал, но выглядел он внушительно. Новенький костюм цвета хаки. Сторожи всегда тайно о таких мечтают. Я так думаю.

— Да, усы у вас знатные, — поддакнул дядя, не зная, что ещё можно сказать.

— Ты ещё и бороду похвали, — мрачно подсказала ему напутственная дочка.

— Ах, да, — кивнул Макс. — И борода у Вас шикарная, — он поднял большой палец вверх.

Дед зарделся, ружьё опустил. И тоже комплиментом ответил:

— Бакенбарды — супер! Как у Пушкина.

Максим накуксился. Свою внешнюю схожесть с великим поэтом он почти ненавидел. Правда, вся их схожесть ограничивалась лишь кудрявой головой и баками, но почему-то именно это все и пытались выставить на общее обозрение, то есть обсудить. Люди выдвигали разные теории, вплоть до того, что дядя его потомок. А дядя бесился, причисляя свою гениальность не к генам, а к своему особенному складу ума. Короче, маразм полнейший.