— Проходите, — девушка. Не стесняйтесь. Присаживайтесь, — он выдвинул мне один из стульев и, пообещав скоро вернуться, выбежал за дверь.

Мою голову стали посещать гадливые идейки взять руки в ноги и сбежать. Но, во-первых, я в этом замке скорее заблужусь и помру (и найдут потомки лишь мои бренные останки), чем отыщу выход, а во-вторых, на мне чужой халат (то есть мой, скорее всего мой, когда-то мой), уйти в нём я не могла, и снять его тоже не могла. Тупиковая ситуация.

Решив, что лучше ждать просвещаясь, я вскочила со стула и приступила к изучению висящих на стене картин. Думаю, хозяин просто очень любит современные течения искусства и тщательно следит за всякими тенденциями, а иначе, зачем бы ему так уродовать комнату? Я слышала о самых разнообразных модернистских изощрениях и даже целый курс лекций посвящённых этой теме с профессором-фанатиком, по совместительству непризнанным гением с причёской а-ля «я каждый день, вместо контрастного душа, начинаю с двух пальцев в розетку», отсидела, но процесс понимания мною этих картин запаздывал, как паровозик из Ромашково, предпочитая любоваться действительно очаровательными вещами, чем странными картинами.

Я остановилась напротив одной из них. Меня не покидал вопрос: «Чем думал художник, создавая сей шедевр?»

Понять этого я не могла, как и не могла понять сакрального смысла картины под названием «Да будет свет!» В центре облачённой в громоздкую деревянную раму картины был изображён громадный деревянный корабль, в котором теснятся звери (каждой твари по паре) и бородатый мужик в балахоне — Ной. Ноев ковчег покоился на верхушке Эйфелевой башни, которая отстроена не в Париже, а в джунглях, конструкция наполовину обвита лианами. Апофеозом картины являелась летящая в ковчег сверкающая молния (это я заключила из названия), которую запустил не кто иной, как Зевс собственной персоной. Причём этот древнегреческий житель Олимпа изображён не суровым брутальным дядькой со сдвинутыми бровями, а издевательски хохочущим, но тем не менее, брутальным (да, есть в нём жестокость). Я поняла, что молния здесь символизирует свет.

Остальные картины были того же характера что и первая. От них кружилась голова, и подкашивались ноги, их бессмысленность рисковала свести меня с ума. И судя по картинной мини-галерее, это был не замок, а дурдом.

На самом деле всё не настолько прискорбно, всего лишь небольшая гипербола с моей стороны, но тем не менее, эти произведения искусства меня пугали, так что я стояла перед очередным шедевром и раскачивалась из одной стороны в другую, как в трансе. За этим меня и настиг приятный баритон, как в рекламе шикарных автомобилей.