Он вскоре сунул телефон под нос Филу и стал коситься на меня оценивающе, пытаясь разглядеть, будто я сказала, что подстриглась, подровняв кончики, а он в упор не замечал разницы, но старался её найти.

Фил не стал шокированно пучить глаза и хвататься за сердце, хотя был тем ещё позёром. Он лаконично кивнул и заверил, что это правда.

— Что правда? — потянула руки и я, заинтригованная, ведь если это касалось его, то и меня в девяносто девяти случаях. А Фил, шикнув, шлёпнул меня по рукам, негодяй.

— Естественно, это правда. Но конечно, — он поморщился, — мы не хотели, чтобы так быстро стало известно.

— А меня вы предупредить собирались? — орал взбешённый Куки.

— А ты что, свечку хотел подержать?

— Я вам эти свечи сейчас обоим в задние отверстия засуну, — на самом деле он сказал кое-что более грубое, но повторить я не смела. — Нет, ну, понимаю, ты идиот, — Куки распалялся, и тут переключился на меня: — но ты-то зачем? Ты же такая молодая, и вся карьера впереди!

— Не надо мне карьеру, я буду учительницей, — возразила я.

— Теперь-то будешь, — недовольно сказал он, — будешь учить своего ребёнка.

— У меня нет детей.

— Пока нет, но, — он потянул руку к моему животу, — вы же только ожидаете.

50

50

Фил перехватил его руки, не позволяя прикоснуться ко мне. Это было табу. Он всегда был на защите моей чести и не разрешал распускать руки, ведь для всех я была его девушкой.

— Это наше дело, — строго сказал Фил, сигнализируя мне глазами. Я не понимала, чего он хочет. — Мы не хотели это афишировать, но теперь кажется поздно.

Этот псих решил подыграть некой очередной газетной утке и тянул меня за собой.