— Предъявите документы! — срывающимся голосом потребовал Прохоров, а его пухлый напарник, зачуяв неладное, трясущимися руками стал доставать из кобуры пистолет.

— Эй, вы чего, парни? — забеспокоился Артём, только сейчас вспомнивший, что ездит на чужой машинке. У него этот факт вообще из головы вылетел, словно вода сквозь решето.

— Молчать! Документы!

— Может, договоримся?

Илюха забарабанил ещё сильнее, Шер паниковал, но виду старался не показывать.

— Документы! И выходим из машины, подняв руки!

— Слушай, командир, — принялся уговаривать служителя дорог Артём, — я же говорил это не всерьёз, а в совещательном порядке…

— Из машины! И друг пусть тоже выходит!

Собиравшийся похихикать над неудачником-другом Илья стушевался:

— А я-то за что?

Крик Прохорова сорвался на визг:

— Из машины! ВОН! Руки на капот, наркоманы!

Дальнейшие заверения об ошибке и неверном понимании друг друга сошли на «нет», документы с влиятельной фамилией Охренчик, как и телефоны, ключи, подозрительные пакеты, полетели в вещдоки за фантастической догадкой блюстителей правопорядка о подделке; руки недавно крутых брейк-дансеров оказались в наручниках, а сами они, шипя на мир благим матом, еле теснились в немедля приехавшем «бобике».

2

2

До самой глубокой ночи мы просидели у порога двери: Стас, прижав к груди папину фирменную блинную сковороду; я, натужно тараща глаза в глазок, пытаясь разглядеть, что же делает на лестничной площадке Феоклист и какие действия предпринимает по извлечению своих обидчиков из «крепости»; дядя, выскочивший к нам, заслышав надрывное треньканье полуразрушенного мною в прошлый раз старинного телефонного аппарата (который я без зазрения совести вновь уронила с комода, «удачно» влетев в него своим многострадальным лбом), прижимающий его грохнутый корпус к мерно вздымающейся груди в такт своему испуганно колотящемуся сердцу.

Выглядел Макс, мягко говоря, неважно. Его кудрявые волосы стягивала неоновая резинка, которая по-дискотечному лучилась в полутёмном коридоре, подсвечиваемая тёплым вечерним отсветом, когда солнце ещё не село, но небо приобретало местами загадочный рыжеватый отсвет, который еле попадал в прихожую через окно сквозь тонкий узорчатый тюль с кухни. Данный аксессуар для волос был модным хитом сезона среди школьников, в основном, одногодок Сони и Стаса, как нашему любимому графоманчику рассказали в магазине, беспощадно втюхивая товар за бешеные деньги. Продавщица, приехавшая из узбекской глубинки и говорящая на малопонятном диалекте девушка, в нём великого писателя упорно не замечала, и благодаря своим заложенным генами бизнес-способностям, приводила аргументы к покупке, наивно предполагала, что Максим при помощи стильного прикида пытается омолодиться. На самом деле Максим интересовался товаром исключительно из-за того, что взялся за новую книгу, включающую описание различных субкультур. Поэтому он, ведясь на трёп не в меру болтливой торгашки, купил кучу нелепого барахла, включающего яркую одежду, на которую будто случайно пролили «Юпи», заметили сей недопустимый факт и решив, что терять уже нечего, полностью замочили в нём — настолько она была яркой. К тому же эта одежда была рваной, странного фасона — с отсутствием какого-либо чувства стиля у дизайнера в принципе. Кроме резинки в качестве аксессуаров он накупил и украшения.