Не зная, стоит ли упоминать, что странные звуки в пустых комнатах были частью моей повседневной жизни, я постаралась сохранить невозмутимое лицо. Я огляделась по сторонам – хотела убедиться, что да, в комнате действительно никого нет, особенно женщин в длинных юбках. Проследив за его взглядом, я увидела новую кучку пчелиных трупиков, скопившихся вокруг ножки кровати. Когтистая лапа была почти вся покрыта ими.

Я сделала вид, будто проверяю окна, – мол, закрыты ли они, и даже щелкнула шпингалетами, чтобы убедиться, что они действительно заперты и не могут случайно открыться.

– Думаю, у нас в стене где-то есть улей, и мне придется вызвать специалиста по изгнанию пчел. Ну, вы понимаете, пчел нехорошо убивать – это вредно для окружающей среды.

– Это к тому же дурная примета, – сказал Греко, подходя к кровати. – Но зимой пчелы спят, что делает их присутствие в комнате еще более странным.

Он опустился на колени у ножки кровати и начал водить пальцами по тыльной ее стороне, осторожно стряхивая с нее пчел.

– Мой дед был пчеловодом, – пояснил он. – Поэтому я немного знаю о пчелах и их поведении. Дед всегда говорил мне, что умный человек слушает пчел, потому что им всегда есть что сказать. И это, – он указал на кучку полосатых трупиков, – мне кое о чем сказало. Со мной посреди зимы заговорила куча мертвых пчел, скопившаяся в одном месте. И я решил провести расследование.

Он продолжал двигать пальцами по тыльной стороне лапы, пока не раздался легкий щелчок. Его глаза удивленно расширились, и я поняла: он нашел то, что искал.

– Я просто водил руками вверх и вниз по дереву, пока не почувствовал что-то. И когда я нажал, прямо в том месте, где нога крепится к раме, открылась маленькая дверца, – мастер явно сделал так, чтобы ее нельзя было увидеть, когда снимали постельное белье, – и оттуда выпало вот это.

Он встал и что-то подал мне в сжатом кулаке. Подойдя ближе, он медленно раскрыл пальцы: на его ладони лежало золотое кольцо с плоским верхом, на котором было что-то выгравировано. Не говоря ни слова, Греко залез внутрь жилета и вытащил очки для чтения. Я надела их и, поднеся к ним кольцо, чтобы лучше рассмотреть, провела пальцем по плоскому верху.

– Это павлин, – сказала я с волнением в голосе.

– Верно, павлин. И я уверен, что кольцо использовали как восковую печать – я видел такие раньше. Вот почему оно сверху плоское. Его не нужно снимать, чтобы окунуть в воск.

– Это павлин, – повторила я, не зная, как еще сформулировать свою радость по поводу находки. Я понятия не имела, почему, но была уверена, что у Джека это получится.