И вдруг… напрягаюсь, намертво вцепившись Гордому в запястье. Мне кажется, я в бреду… я точно живая? Боль чувствую… но… невозможно!

– Мне показалось, там Вася стоит… – запинаюсь. Цепким взглядом скольжу по мужской фигуре. Быть не может. Он!

– Это он и есть, – твёрдый кивок.

– Он же умер… – губы белеют. Что происходит, черт возьми?!

– Воскрес, как видишь.

Чувство опасности сковывает горло. Огненным шаром выжигает голосовые связки. Ни звука не могу вымолвить. Лишь молча делаю шаг вперёд. Мотаю головой, тяжело сглатывая.

– К Андрею хочу, – даже не смотрю в печальные глаза. Кровоподтеками и ссадинами «любоваться» нет сил. Это какой-то кошмар.

– Едем.

Когда проходили мимо Васи, он слегка кивнул головой. Гордей на минуту отошёл от меня, приближаясь к давнему другу. Что-то сказал. Тот помотал головой. Гордей встрепенулся и ответил что-то резкое и наверняка грубое – я поняла это по выражению его лица.

Отворачиваюсь. Не хочу ничего знать. Ничего! Можно я просто буду работать, каждый вечер возвращаться к сыну домой? Неужели это так много? Мне хватит, правда. Не надо мне этого всего…

Но вопреки своим мыслям, как заколдованная, я приближаюсь к мужчинам. Замираю за их спинами. Вася меня замечает первым, и они тут же замолкают.

– У меня тоже вопросы есть, – бросаю холодно. – Я тоже хочу принять участие в разговоре.

– Кристин, – Гордей ступает на правую ногу и тут же морщится. Ко мне обращается спокойно. – У тебя очень сильное потрясение было. Давай лучше домой поедем.

– Зачем? – смотрю Васе в глаза. – Зачем ты это все устроил?

– Крис, – осторожный шепот на ухо, твердые ладони успокаивающе ложатся на плечи, но я словно не слышу Гордого, – не нужно тебе это дерьмо.

– Отвечай же, – пилю взглядом. – Что молчишь?

Вася переводит вопросительный взгляд на Гордого. Без его отмашки не говорит.

– Ну?! – чуть повышаю голос.

– Вы как-то сами разберитесь, нужно или нет, – с сомнение произносит Вася.

– Да!