* * *
Через четыре дня после возвращения из Огайо я постучалась к Анне, и она открыла мне, будучи в халате.
– Бри, дорогая! – воскликнула она. – Извини меня. У меня сегодня ленивый день – я так устала на прошлой неделе. – Она покачала головой. – Стареть так противно, скажу я тебе.
Я улыбнулась и зашла в ее уютный теплый дом. Как всегда, там успокаивающе пахло эвкалиптом.
– Вы? Стареть? Вот уж навряд ли, – покачала я головой.
Она рассмеялась и подмигнула.
– Ты хороший лжец, но я сегодня чувствую себя старой, как эти холмы. Может, я чем-то заболеваю. – Покачав головой, она показала мне на диван, чтобы я села. Я вручила ей небольшую коробочку с яблочным пирогом, которую принесла с собой. – Я испекла вам пирог. Я снова начала печь понемножку, и мне очень нравится.
– И прекрасно. Снова печь – это просто чудесно. – Она с улыбкой взяла пирог. – Я съем его позже с чаем. Кстати, не хочешь ли чашечку?
Я покачала головой, подошла и села на диван.
– Нет, я только на минутку. Мы встречаемся с Арчером и идем смотреть пещеры, о которых он мне рассказывал.
Анна кивнула, положила коробку с пирогом на кофейный столик и присела на кресло слева от дивана.
– Пещеры Пелиона. Тебе там понравится. Там есть водопады – очень красиво. Мы с Биллом тоже несколько раз были там.
– Звучит прекрасно.
– Ты увидишь. И дорога туда красивая, особенно теперь, когда листья краснеют.
– У нас будет чудесный день. Нам он не помешает, – вырвалось у меня.
Анна немного помолчала.
– Арчер сказал тебе, что я заходила к нему, пока ты была в Огайо?
– Нет, – удивленно ответила я. – Вы к нему заходили?
Она кивнула.
– Мальчик не шел у меня из ума с того дня, как ты спросила меня про его отца и дядей. Мне надо было пойти к нему много лет назад. – Вздохнув, она покачала головой. – Я отнесла ему маффинов – я положила в них последнюю мороженую чернику. – Она махнула рукой. – Неважно. Он выглядел… Сперва он был насторожен, и я не могу его осуждать, но потом мы поболтали, и он пришел в себя – и даже пригласил меня в дом. Я даже не думала, что там так красиво. Я сказала ему об этом, и, кажется, он был горд.