– Правда? – Ушам своим не верю. Я никогда его раньше не видел. Если бы видел, не забыл бы, это как пить дать.

– Ага, вот уже две недели. Ты в двенадцатом классе?

Я опускаю взгляд на свои кеды.

– В десятом.

– Круто.

Боюсь, он надо мной стебется. Десятиклассником быть совсем не круто. Это даже новички знают.

– Ной! – окликает его чей-то голос, звучащий настойчиво и решительно. За спиной у Ноя появляется девушка. Ее наряд – убийственная комбинация пастельных тонов. Она молоденькая, но с такой внешностью могла бы работать администратором в интерьерном салоне.

– Моя сестра, – поясняет Ной к моему огромному облегчению. Девушка уходит, явно рассчитывая, что брат последует за ней.

На миг мы зависаем. Это наше короткое, полное досады аутро.

– Ну, еще увидимся, – говорит потом Ной.

«Надеюсь», – хочу ответить я, но вдруг пугаюсь излишней напористости. Я способен флиртовать с лучшими из лучших, но только если это ничем не чревато.

А это вдруг чревато.

– Увидимся, – повторяю я. Ной уходит, когда Зик начинает играть новый сет. У самой двери Ной поворачивается ко мне и улыбается. Я чувствую, что заливаюсь краской.

Мне больше не танцуется. Когда загружен, зажигать трудно. Порой танцуешь, чтобы груз скинуть, но этот груз мне скидывать не хочется.

Мне хочется его сохранить.

– Как думаешь, он на стороне жениха или на стороне невесты? – спрашивает Джони после концерта.

– Думаю, нынче люди могут садиться где хочется, – отвечаю я.

Зик собирает свою аппаратуру. Мы стоим, прислонившись к его микроавтобусу «фольксваген», и щуримся, чтобы превратить свет уличных фонарей в звездный.