– Что ты думаешь об этом? – Спросила Натали, когда практически последними они покидали здание офиса. – О такой давней вражде между двумя семьями? Нужна ли она? Так ли необходима?

– Эмерсон никогда не простит того, что сделал Маланга.

– Почти пол века – это ведь целая жизнь. Думаешь, правильно растрачивать её на неприязнь друг к другу? И нарочно воспитывать её в своих детях? Внуках?

– Это их выбор, Натали. И их жизни. Мы не вправе вмешиваться.

Ответом ему стал отрицательный кивок.

– Возможно, если бы однажды во вражду между Монтекки и Капулетти кто-то вмешался, их история не обернулась бы такой большой трагедией.

– Возможно, – просто ответил Брендон.

– Жизнь во имя мести – какой в этом смысл? – Продолжала не понимать она.

– У каждого он свой.

– Разве ты бы хотел так жить? – Внезапно спросила Натали, останавливаясь и поворачиваясь к Брендону. – Жить, день ото дня наполняя своё сердце слепой, жгучей ненавистью?

Что-то внутри щемящей болью отозвалось на её вопрос.

Он уже так жил. Изо дня в день. Из года в год.

Она не знала, да ей и не нужно было знать.

Он не собирался отпирать эту дверцу. Не собирался впускать кого-либо внутрь потаенной, давно и наглухо запечатанной комнаты. Даже её. Даже несмотря на то, что впервые в жизни отчаянно этого желал.

– Иногда это единственный способ просто продолжать жить. – Негромко ответил он, понимая, что невольно всё же подвел её к проклятой двери. Натали хотела что-то спросить – он чувствовал – но внезапно раздавшийся голос нарушил её планы.

– Брендон!

И не нужно было поднимать взгляд для того, чтобы увидеть, кто именно его окликнул. Он итак это знал. Качая своими изящными бедрами и улыбаясь ослепительно обезоруживающей улыбкой, коей обладали далеко не все женщины, к ним направлялась Она. Хищница, издалека завидевшая свою добычу и уверенно совершающая свой прыжок. Намеревающаяся получить своё.

– Габриэлла. – Сдержанно отозвался Брендон, когда она подошла ближе. – Насколько мне известно, сегодня съемок нет.

– Разве обязательно должны быть съемки для того, чтобы я приехала? – Улыбнулась она шире, а затем прильнула к его телу и не спрашивая позволения нежно коснулась губами щеки. – Я звонила, но твой телефон оказался отключен.