Натали успела сделать лишь шаг. Брендон внезапно развернул её и притянул к себе, заставив судорожно выдохнуть и инстинктивно зажмуриться. Она боялась. Её колотило от макушки до кончив пальцев. И она опасалась лишь одного – что Брендон поймет этому причину.
– Посмотри на меня. – Ласково попросил он, но Натали не торопилась его слушать. Когда его большая ладонь заботливо коснулась её щеки, она вздрогнула, но тут же расслабилась, ощутив, как по телу разлилось приятное тепло. – Посмотри на меня. – Повторил он, и, словно находясь над действием какого-то гипноза, Натали открыла глаза. Синева напротив окутала её, а затем она провалилась в её омут, не имея сил вернуться обратно. – Ты что-то значишь для меня. – Внезапно ответил Брендон, и сердце пропустило удар. – И это что-то вынуждает меня делать то, чего я раньше никогда бы не сделал. Но мне трудно это объяснить… я просто не знаю, как…
Не дав ему договорить, Натали накрыла его рот своей ладонью.
– И не надо. – Прошептала, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. – Того, что ты сказал, уже вполне достаточно.
И этого действительно было достаточно. Все остальные слова вообще перестали иметь значение. Они просто оказались не нужны. Брендон разжал пальцы и, воспользовавшись этим, Натали приподнялась на носочки и, обняв его лицо своими ладонями, прильнула к его губам. Он раздумывал лишь секунду. После этого обнял её за талию, сильнее прижимая к своей груди. Его поцелуй стал настойчивее, язык ворвался в её рот, и дрожь вновь забила женское тело. Натали не заметила, как они оказались в комнате, не заметила, как оказались на кровати и избавились от одежды. Она ощущала лишь сильное горячее мужское тело и неистовое желание, полностью затмевающее рассудок.
Брендон ласкал её, осторожно царапая зубами набухшие от возбуждения соски. Целовал в шею, проделывая нежную дорожку ниже, к животу и бедрам, заставляя девушку кусать губы и сминать пальцами простынь. Он доводил Натали до исступления, вынуждая её впиваться ногтями в его спину и плечи, а затем стонать от накрывающего с головой удовольствия. Когда он вошел в её разгоряченное лоно, весь мир вокруг вновь стал до невозможности крошечным. А затем и вовсе превратился в пыль.