Под его кожей пробежала дрожь, когда я начала медленно двигаться вверх-вниз.

Грубые ладони крепко держали меня.

Зубы скользнули по челюсти.

Рот взобрался по шее, прижался к уху.

– Будешь еще прятать губы от меня?

Я замотала головой.

– Потому что они мои?

– Да, – выдохнула я.

Он издал горловой стон, прежде чем притянуть меня к себе и крепко поцеловать. Мокро и неаккуратно. Дико и грубо. А потом медленно, скользя и полизывая, словно пытаясь изучить каждый миллиметр моего рта. По груди разлилось тепло и разрослось дальше во все стороны.

Он дал мне привыкнуть к движениям, прежде чем его руки начали двигать меня вверх-вниз. Сладостное, горячее возбуждение нарастало. Я застонала ему в рот. А он целовал меня и целовал, пока, наконец, я уже не могла дышать больше ничем, кроме него.

Когда Нико наклонил голову ниже и втянул в рот мой сосок, напряжение выкипело и вылилось через край. Меня тряхнуло, когда удовольствие взорвалось и разлилось по телу. Тяжело и рвано дыша, я прижалась лбом к его лбу.

Все его тело напряглось, а руки продолжали стискивать мою талию, раскачивая меня.

– Попроси меня кончить в тебя.

– Пожалуйста, кончи в меня, – выдохнула я ему в губы.

Нико прижался лицом к моему горлу, издал мужественный стон, от которого по коже пробежали мурашки, и укусил за шею – достаточно сильно, чтобы оставить отметину.

Я сидела, закинув руки ему на плечи и щекоча своим дыханием. С каждым вдохом его существование пропитывало мою плоть. Прикосновения Нико, его вкус и запах проникли так глубоко, что заполнили трещины в моем сердце. Он становился моим наркотиком, зависимостью, которую предстояло кормить каждый день. Эйфория последней дозы наполнила вены и расслабила все мышцы.

Он был одержимостью, жаждой, потребностью, а я даже не знала, было ли это взаимно. Когда мои пальцы спустились по галстуку на его грудь…